Пряные ночи

Рубаху томления, и в ней я влачу его.

Я сетовал на любовь, любовью терзаемый,
И нет для терпения местечка в душе моей.

К тебе обращаюсь я: «Будь щедрой и кроткою
И сжалься», — душа моя в любви разрывается».

А под стихами он написал такие созвучия: «Сердец исцеленье — любимым единенье. Кого любимый терзает, того Аллах исцеляет. Кто из нас иль из вас обманщиком будет, тот желаемого не добудет. Нет лучше, чем любящий и верный любимому, что суров безмерно».

И он написал, подписываясь: «От безумно влюбленного, любящего, смущенного, любовью и страстью возбужденного, тоской и увлечением плененного Камар-аз-Замана, сына Шахрамана, — единственной во все времена, что среди прекрасных гурий избрана, госпоже Будур, чей отец — царь аль-Гайюр. Знай, что ночи провожу я в бденьи, а дни свои влачу в смущеньи, больной, истощенный, любящий, увлеченный, многие вздохи испускающий, обильные слезы проливающий, любовью плененный, тоской умерщвленный, с душою, разлукой прожженной, страсти заложник, недугов застольник. Я бодрствующий, чье око сном не смежается, влюбленный, чьи слезы не прекращаются, и огня сердца моего не погасить, а пламени страсти не сокрыть».

А потом Камар-аз-Заман написал на полях письма такой превосходный стих:

«Привет мой из сокровищ благ Господних
Тому, кто держит и мой дух, и сердце».

И еще он написал следующее:

«Хоть слово в подарок вы мне дайте, и, быть может,
Меня пожалеете, и дух мой смирится.

И правда, из страсти к вам, влюбленный, считаю я
Пустым то, что пережил — мое униженье.

Аллах, сохрани же тех, от кого отдален мой путь!
Я скрыл свои чувства к ним в достойнейшем месте.

Но вот свои милости послала ко мне судьба,
И ныне закинут я к порогу любимой.

Я видел Будур со мной на ложе лежащею —
Светила луна моя в лучах ее солнца».

А потом Камар-аз-Заман запечатал свое письмо и написал вместо адреса такие стихи:

«Письмо ты спроси о том, что пишет перо мое, —
Поведают письмена любовь и тоску мою.

Вот пишет рука моя, а слезы текут из глаз,
И жалуется любовь бумаге из-под пера.

Пусть вечно течет слеза из глаз на бумаги лист,
Коль слезы окончатся, польется за ними кровь»:

А после приписал такие стихи:

«Я перстень послал тебе, что в день единения
Я взял своему взамен, — пришли же мне перстень мой».

Потом Камар-аз-Заман положил перстень Ситт Будур в свернутую бумажку и отдал ее евнуху, а тот взял послание и вошел с ним к своей госпоже. Царевна взяла бумажку из рук раба своего и, развернув ее, увидела свой перстень — тот самый. Затем она прочитала письмо и, вникнув в его смысл, поняла, что письмо от ее возлюбленного, который стоит сейчас за занавеской. Царевна едва не лишилась чувств от счастья, грудь ее расправилась и расширилась, и от избытка радости она произнесла такие стихи:

«Горевала я, как пришлось с тобой разлучиться нам,
И пролили веки в печали потоки слез.

Поклялась я, что если время сведет нас вновь,
То язык мой не станет впредь о разлуке упоминать.

Налетела радость, но бурно так, что казалось мне,
Будто слезы прольют рекой от счастья великого.

О глаза мои, ныне слезы лить уж привычно вам,
И вы плачете и от радости, и от горести».

Окончив читать стихи, Ситт Будур тотчас поднялась и, упершись ногами в стену, с силой налегла на железный ошейник и сорвала его с шеи своей, а потом она порвала цепи и, выйдя из-за занавески,