Коль уйдет один, так тотчас же другой к тебе придет». А другой поэт сказал:
«Увидели глаза мои, что двое лежат в пыли, Хотел бы я, чтобы они на веки мне легли». Дахнаш с Маймуной стали смотреть на них, и ифрит воскликнул: «Клянусь Аллахом, о госпожа, моя любимая красивее!» — «Нет, мой возлюбленный красивее! — отвечала Маймуна. — Горе тебе, Дахнаш, ты слеп глазами и сердцем и не отличаешь тощего от жирного. Как можно не узреть очевидного? Разве не видишь ты, как он красив и прелестен, строен и соразмерен? Горе тебе! Послушай же, что я скажу: я прочту стихи о своем возлюбленном, и ты прочтешь стихи о своей обожаемой деве, если искренне любишь ее. Тогда и определим, кто из них двоих краше».
Маймуна осыпала Камар-аз-Замана многими поцелуями в лоб и произнесла такую касыду[12]:
«Что за дело мне до хулителя, что бранит тебя? Как утешиться, когда ветка ты вечно гибкая? Насурьмлен твой глаз, колдовство свое навевает он, И любви узритской[13] исхода нет, когда смотрит он. Как турчанки очи: творят они с сердцем раненым Даже большее, чем отточенный и блестящий меч. Бремя тяжкое на меня взвалила любви она, Но поистине, чтоб носить рубаху, я слишком слаб. Моя страсть к тебе, как и знаешь ты, и любовь к тебе В меня вложена, а любовь к другому — притворство лишь. Но имей я сердце такое же, как твоя душа, Я бы не был тонок и худ теперь, как твой гибкий стан, О луна небес! Всею прелестью и красой ее В описаниях наградить должно средь других людей. Все хулители говорили мне: «Кто такая та, О ком плачешь ты?» И ответил я: «Опишите!» — им. О жестокость сердца, ты мягкости от боков ее Научиться можешь, и, наверное, станешь мягче ты, О эмир, суровый красоты надсмотрщик — глаза твои, И привратник-бровь справедливости не желает знать. Лгут сказавшие, что красоты все Юсуф[14] взял себе — Сколько ж тех Юсуфов в красоте твоей заключается! Я для джиннов страшен, коль встречу их, но когда с тобой Повстречаюсь я, то трепещет сердце и страшно мне, И стараюсь я от тебя уйти, опасаясь глаз Соглядатаев. Но доколе мне принуждать себя? Черны локоны, и чело его красотой блестит, И прекрасны очи, и стан его гибок так и прям». Услышав стихи Маймуны о ее возлюбленном, Дахнаш пришел в великий восторг и воскликнул: «Поистине ты хорошо сказала о том, кого ты любишь, и прекрасно описала его, и я тоже обязательно не пожалею стараний и, как могу, скажу что-нибудь о моей возлюбленной».
Потом Дахнаш подошел к царевне Будур, поцеловал ее в лоб и, посмотрев на Маймуну и на прекрасную деву, свою возлюбленную, произнес такую касыду:
«За любовь к прекрасной хулят меня и бранят меня — Ошибаются, по неведенью ошибаются! Подари сближенье влюбленному! Ведь поистине, Если вкусит он расставание, так погибнет он. Поражен слезами я, влюбившись, и силен их ток, И как будто кровь из-под век моих изливается. Не дивись тому, что испытывал я в любви своей, Но дивись тому, что был узнан я, когда скрылись вы.
