впрочем, все к лучшему. — рвани не нужно. Сильная мысль — всех на подводы, а на многих подвод не хватит. Получил донесение, что Дубоссары заняты нами. Об австро-германцах ни слуху. Большевики бежали, 4-х захватили из комитета, один из коих раньше хвастался, что убил 10 офицеров и 1 архиерея. Верстах в 45 севернее Дубоссар есть сведения — поляки. Пошел разыскивать, чтобы связаться. Днем хлопоты с отправкой обоза, Румыны требовали в 12, ругался, злился, выторговал в 2 часа. Остатки продуктов и вещей продаем.
Часов с 5 шла нагрузка камионов (грузовиков), кончившаяся в темноте. Завтра будет окончательная продажа оставшегося.
Вечером собираюсь быть в оперетке, отдохнуть, «Цыганская Любовь». Когда еще придется!
А сомнения грызут, чем бодрее дух идущих офицеров, чем больше обрисовывается разница между нашими и Кишиневцами, тем больше жжет ответственность. Туда-ли и так-ли веду их.
Можно возгордиться — как боятся нас и румыны и Сфатул-Церий — смешно: мы кучка людей, никогда нельзя бы подумать.
С утра заботы о ликвидации запасов — интендант заболел, поручил его помощнику, поездка на вокзал, приказ снять караул и присоединяться. Продали Пакар и Кейс за 12.000 рублей.
Только в 16 часов выступила колонна. Минеры[24] с помощником интенданта и тремя чинами караула нет. Вытянув колонну, ушли вперед. Прибыли в Дубоссары в 18 — здесь все части отряда, на правом берегу ничего. В Криулянах обогнал наш обоз (6-ой эш.) и скот. В Дубоссарах разместились хорошо. О немцах ни слуху. Несколько большевиков арестовано. Жители довольны, из Григориополя накануне присылали от сельского управления с просьбой их освободить; послали несколько человек — большевики бежали. Настроение хорошее, и себя чувствую бодрей — бодрей смотрю на будущее.
В 11 — ужин. Артиллеристы чествовали Неводовского, своего училищного офицера — засиделись до 2-х часов.
Проснулся рано, яркое солнце. Австрийцев нигде не обнаружено. Все улыбаются. В 11 часов собрание[25] старших начальников для реорганизации отряда, обоза (все на повозки); сокращение числа автомобилей — командировка продать часть и на это купить бензин; пьянство офицеров, попытки насилий, самочинные аресты; сепаратистические течения: в артиллерии, у конно-пионеров и т. п. — непривычка, вернее отвычка повиноваться.
К вечеру вести о разъездах австрийцев, человек в 20–25, в Ягорлык и у Окны. Положение затрудняется нежелательностью столкновений. Сведения от жителей — (может и врут), — но про разъезд у Ягорлыка очень достоверное изложение факта. Около 23 ч. приказал послать взвод на Ягорлык немедленно. В бой не ввязываться, а если пойдут в Дубоссары, — заманить. Решил приготовить все к выступлению 6-го вечером. Поживем, увидим — утро вечера мудренее.
Утром донесение от разъезда, что в Ягорлыке был австрийский офицер с двумя всадниками, который тогда же вечером ушел. Разъезд остался в Ягорлыке, выслав дозоры. По словам жителей верстах в 20 севернее Ягорлыка есть человек 300 австрийцев.
Все утро хлопоты с отсылкой лишних автомобилей на продажу, подготовкой частей к выступлению; упорная борьба с сепаратистами, желающими все делать по своему; не привыкшими к точности. Приучаю к исполнительности. В 4 часа дня посылаем конницу и броневики вперед с целью разведки и обеспечения; Войналович упорно хотел придать горный взвод, проявил феноменальную настойчивость; все же не согласился — сейчас он там, как пятая нога собаке. Главное еще не сформировался.
Услали в Кишинев обе легковых и два грузовика продавать и достать бензин. Два грузовика продали здесь за 6½ т.
Утром уехал Козлов — долго вчера с видом побитой собаки объяснял, что он не боится, а только ему с нами нечего делать и стыдно брать жалованье, а из Ясс он поедет в Сибирь с той же идеей, что и наша. Не огорчен — и слава Богу. Говорил с ним кисло и он это чувствовал.
Весь день сборы, организация обозов. Удрал Борзаков. До поздней ночи танцы в здании кино с местным обществом — вид местных здорово демократичный. Наши в походной форме. Наблюдал до 1½ часа ночи.
В третьем часу донесение от Гаевского — ничего серьезного, стал на ночлег.
Выступление затянулось, сборный пункт Семенов назначил в стороне, в Лунке; тронулась колонна в 9.20. Неслаженность движения, страшная растяжка, вообще чудовищный обоз надо энергично сократить, чем займемся на дневке; крутые подъемы и спуски также увеличивали растяжку и разрывы. На привал голова колонны пришла около 3¼. На привале двух отправили в дальнюю командировку[26].
Погода почти жаркая, солнце светит во все лопатки, дорога хороша. Донесения от конницы утешительные — из Окны ушли на север.
Выступили с привала в 5¾.
Только в 11-ом часу голова колонны прибыла в деревню, почти 3 часа шли при луне; поэтично, но неприятно: и невыгодно: опрокинули один ящик 48 лин. и две или три повозки поломалось.
Штаб в имении Анатра и в дер. Кошарка приняты очень любезно; легкая батарея и обозы в Слободке, прочие в Кошарке.
Прочли о себе в Одесских газетах о Дубоссарах — беглые евреи пропечатали и все наврали — ни слова правды.
Побег пор. Ступина и Антонова на Пакаре; украли 10 пуд. бензина.
В 7 час. на ногах, устал сильно и хотелось спать — полу-бессонные ночи сказались — увы теперь некогда высыпаться. Выступление назначено на 10 часов в три колонны.
Выступили около 10. Крутые подъемы с горы на гору, колонна растягивалась страшно, мортиры никак не шли, обоз растягивался, автомобилям часто помогали руками. Средняя колонна при переходе дважды пересекалась австрийскими эшелонами — мирно. Один офицер сломал ногу, отправил на Мардаровку, сказав, что из ликвидационной комиссии в Баделове, австрийцы спрашивали — не из проходившей-ли колонны. Рассказывали, что австрийцы кричали — счастливой дороги — они там пересекали колонну у самого разъезда, австрийские офицеры приветствовали отданием чести. На разъезде до встречи с эшелонами получены донесения, что в Вальгоцулове австр. батальон с пулеметами. Решил остановить и сосредоточить колонны в Николаевке Зарница — новая (на карте нет) и в Борисове, где ждать дальнейшего от разведки. Получение донесения по прибытии в деревню, что австрийцы ушли. Остановка на ночлег — устали, уже было около пяти, ждать точных донесений еще часа 2. Получил донесение об украинцах. Решение завтра идти в Вальгоцулово всем, где дать дневку. Решение расформировать мортиры и сократить обозы. Ходатайство командира мортирного дивизиона — решение сократить вдвое ящики и за их счет 8-ю упряжку и заводных.
Хозяева чудно приняли, заботились, накормили лошадей даром. Деревня тихая, хорошая, избы хорошие. Присоединились к коннице два офицера — добровольца, сыновья соседнего помещика.
Выступили в 9 час. правая по большой дороге на Вальгоцулово, левая со мной по кратчайшей на западную окраину; пехота пешком. Вскоре по прибытии разъезда на Мардаровку в Плосское обстрелян австрийцами, легко ранившими одного; по получении донесения решил выслать броневик, усилить заставу и приказал собрать подводы для приготовления к походу, это было часа в 2. Вскоре прибыли оставшиеся в Дубоссарах кавалеристы и грузовой автомобиль, все вооруженные. Австрийцы их любезно пропустили, говорили, что ранили двух большевиков, которые грабили жителей — оказывается — это реквизиция моею конницей, потом долго шли с австрийцами разговоры по телефону с Мардаровской, из коих выяснилось, что они нас не преследуют, но им жалуются жители на насилия и они, как прибывшие для защиты, должны принимать меры. Зная, что мы нейтральны (мы это им говорили), они против нас ничего не имеют, предлагают свободный путь, лишь бы не обижали жителей; много лжи, больше всё евреи клевещут, но
