конец каменного копья в землю и приготовился к столкновению. Так и произошло, на полной скорости животное налетело на саблю, лезвие пронзив пасть, ощеренную сотней мелких острых зубок, пробило череп и мозг Ядерного. По рукам заструилась теплая жидкость, скорее всего кровь смешанная со слюной.
С усилием отбросив от себя труп я вернулся на позицию. Вновь прижался к стене и взвинтив восприятие стал дожидаться очередного рывка. Кроты оказались тупы, и неповоротливы. Единственное что они могли это по одиночке бросаться на добычу. Смерти сородичей на волновали стаю, а атаковать вдвоем им не позволяла тучность и острые камни по бокам от меня. Еще двоих я прикончил тем же способом. С оставшимися стало посложнее. Копье от бесконечных толчков подломилось у основания, и его длинны больше не хватало для безопасной обороны. Перехватив его поудобнее я разогнал ритм сердца, в последнее время Ускорение Стало даваться мне не сложнее чем Скрыт. Ступив на шаг вперед и влево я закружил по кругу, в итоге получилась цепочка, два крота стояли друг за другом а перед ними я. Ядерный рванулся, но я только и ждал этого, толчок и я взмывал на полметра в воздух, максимум который можно выжать без разбега и с больными ногами. Совсем по киношному, я врезался вытянутой ногой в рыло кроту, по залу пробежалось эхо от яростного визжания, секунда и копью пронзает глаз твари, еще секунду и я, перехватив оружие, раздробил ему черепушку. Остался последний. Самый большой и с кучей шрамов. Видимо вожак.
Вновь я закружил, выдерживая дистанцию и не отрывая взгляда от глаз, пылающих холодной яростью. Эта сцена была неотличима от той, что можно увидеть в музее, когда восковой человечек, присев, держит копью горизонтально, и обходит стороной саблезубого тигра, готовящегося к прыжку. И крот прыгнул, он черной дымкой размазался в полете, на атаку времени не было, и я ушел в перекат. Но по неопытности недооценил противника, изогнувшись в полете тот зацепил когтями спину, и я рухнул на землю. Плохо, очень плохо, кости не задеты, крот не смог пробиться через каркас мышц, доведенных бесконечными тренировками до статуса 'стальные'. Но падение на землю с такими ранами - боюсь я все же подцепил инфекцию. Прикусив кончик языка, чтобы на некоторое время приглушить боль. Я снова выполнил перекат, раз уж подцепил сонм болячек, то что уж теперь выбирать стратегию. Крот не совладав с инцерцией, с громким 'шлеп' впечатался в стену. Но через секунду он уже, оттолкнувшись от неё же, рванул в мою сторону. Что-то мне это напомнило, примерно год назад, я оказался в той же ситуации когда бастард Младшего чуть не попробовал на вкус мои кишки. Я разогнал сердце до предела, сделал глубокий вдох, и крови понесла кислород, мышцы как огнем ожгло, еще один вздох и в суставных сумках появляются пузырьки кислорода, дарящие боль и невероятную гибкость. Первую ступень своей техники я назвал Факир, да, я в курсе, что эти ребята занимаются совсем другим, но кто мне прикажет назвать по-другому? Мой рывок оказался много стремительнее чем противника, и, оказавшись у него под брюхом, я взмахнул руками, они будто стали веревочными, со стороны могло показаться, что в них и вовсе нет костей. Копье зашлось причудливым зигзагом, и позади меня рухнул Ядерный Крот с распоротым нутром из которого уже вываливались внутренности а по полу расплывалась лужа крови.
- Аргх! - я не сдержал крик, рвущийся из груди.
Спина горела огнем, мышцы ныли, кости болели. Развернув мешок, я вытащил оттуда два свертка ткани, один крупный и другой совсем мелкий, последний я положил в рот так что бы язык оказался под ним. Крепко вцепившись в него зубами, я снова залез в сумку. Теперь я достал оттуда маленький кошелечек, в него я вместо пары серебряных, что там лежали, когда-то напихал тех самых грибов, доведенных до состояния порошка. Так же достал огниво. Расстелив на земле ткань я высыпал на неё грибы, щелкнуло огиво и тоннель озарился зеленым пламенем. По глазам как ножом провели, от рези полились слезы. Крепче сжав валик во рту, и скинув шукры, я рухнул в пламя.
- Ммм! - выдержать эту боль было просто не возможно.
Тело будто бы тысячи игл пронзили, потом мне показалось, что меня окунули кипяток, внутри все горело и пылало. Такой боли я не испытывал даже когда меня 'лечили' после Борса. Через две минуты все было кончено. Дрожащими руками я обмотал вокруг торса ткань, на которой некоторое время назад пылало лечебное пламя. Часть её пригорела к моей спине, помощника под рукой не было и я не решился отдирать её самостоятельно. Из-за этого на спине останется страшный ожог, надеюсь что сдачи, от оплаты обучения в Академия, мне хватит на посещение целителя.
Кривясь от боли, я натянул шкуры, и убрал почти разгрызенный валик и огниво обратно в сумку. И тут меня осенило.
- Кроты! - иногда я начинал разговаривать сам с собой, впрочем, это была нормальная практика для таких ситуаций. - Если я дрался с кротами, пусть и явно ненормальными, то поблизости должны быть их ходы, ведущие, как известно, на поверхность. А значит... значит скоро я окажусь, хрен знает где, но уж точно под синем небом, а не в окружении скал и прочего. И-и-и что-то я заболтался, ты не находишь?
Эммм. Ну да, иногда мне кажется, что такое испытание не под силу неподготовленному человеку, и именно поэтому я начинаю потихоньку сходить с ума. Впрочем, мысль о том что свобода близка привела меня в чувство не хуже чем когда-то ванна полная льда и холодной воды Ника, серьезно перебравшего на вечеринке в честь Нового Года. В голове тут же созрел гениальный, возможно гениальный план. Покидать пещеру без утешительного приза, или банально компенсации за раны, ожог, голодовку или за сломанные сабли, я не собирался. Оттащив тушу вожака за поворот и придавив его валунами, я выпотрошил оставшихся кротов и принялся ждать, предварительно сокрыв свое присутствие.
Через полчаса с севера появилась Костяная Пантера. Привлеченная запахом крови, она бесшумно перебирала лапами держа голову около самой земли. Обмануть животное очень сложно, но прошло уже достаточно времени, и я буквально слился со скалой. Тварь прошлая в двух метрах от меня но даже ноздрями не пошевелила, спустя еще пять минут зверюга уже во всю вгрызалась в мертвечину. Осторожно переступая, я придвинулся к ней со спины. И одним резким движением вогнал копье в единственный глаз, тут же отпрыгивая в сторону, что бы меня не задела агонизирующая тушка. Когда пантера перестала дергаться и брызгать кровью, я принялся за работу. Сперва приволок вожака, и разбросал особых пахучих грибов, дабы не привлекать других особей обоих видов.
День у меня ушел на свежевание Костяной твари. Пока срезал клыки, пока ими же вырвал самые удачные, на мой взгляд, пластины, в основном с брюха и основания хвоста. Потом вытянул жилы и достал сердце. Все это я засунул в свой мешок, к другим трофеям. Потом дошла очередь и до крота, с него брать было особенно нечего, поэтому я поступил просто, стянул шкуру, пополнил запасы мяса, побросав их в продовольственный мешок. Потом срезал со шкуры мясо, помолотил её камнями, выбивая всех возможных паразитов, и оставил будущую одежку висеть на стене. Полюбовавшись делами своими праведными и оттащив туши четырёх Ядерных за поворот, я развалился спать.
Выспавшись, насколько это вообще возможно в такой ситуации, я продолжил работу. Старшим кинжалом, да простит меня Харта за это, располосовал шкуру вожака, сделав из неё дополнительный слой одежды. На поверхности будет явно холоднее, да и казенные шкуры выглядят не ахти. Жилы пантеры смотал в три клубка и так же засунул в трофейный мешок, как и подсушенное сердце. Все это было проделано в надежде поторговать с алхимиками, может заинтересуются. А если нет, жилы втюхую Ушастому, а сердце сам схомячу. Закинув потяжелевшие мешки и натянув обновку, я скривился от приступа боли, и двинулся вперед.
Остаток пути выдался не самым интересным. То и дело приходилось замирать, пропуская очередную группу Кротов. Самое интересное - они все двигались пятерками, под предводительством битого жизнью вожака. Так прошло еще два дня, на третий, взбираясь по почти вертикальной кишке, я почувствовал мороз на коже, а приглядевшись, маленький белый кружок вдалеке. Вот вам и третье рождение, вот вам и свет в конце тоннеля.
Все матерные словечки гномов, пара ушибов, искусанные губы и вот я уже цепляюсь за стены и, жмурясь от света, бреду по пещере на встречу свободе. Под ногами хрустнул снег и я приоткрыл гляделки, вокруг был лес, а за спиной остался Харпудов Гребень. Любопытно, а Харпудов это такое ругательство или просто назвали неудачно? Вздохнув полной грудью свежий воздух, я скинул мешки и обернулся. Согнув руку в локте, я ударил другой по сгибу и проорал.
- Выкуси! - не знаю кому именно я адресовал этот крик души, наверное самим горам.
- Кусии-иии, кусиииии-и, - вторило мне эхо.
Еще немного полюбовавшись пиками, уходящими куда-то под самое небо, я подхватил мешки и
