Когда на небе уже пылали звезды и луна, я завел нас на опушку и спрыгнув с коня хотел помочь спуститься Лизбет, но та отмахнулась и спорхнула на землю. Пожав плечами я расстелил многострадальный спальник, пропахший дымом и другими сопутствующими запахами. Я на это уже давно перестал обращать внимания, а вот девушка явно не привычна к такому, прикрылась платочком и отошла на почтительное расстояние, где, надо отметить, без моей помощь развернула свою постилку. А с виду и не скажешь что в походах бывала, хотя с таким-то дедушкой.
Закончив с приготовлениями я набрал хвороста, достал огниво и запалил костер. Трещали ветки, пели сверчки, а я по старой привыке пододвинул спальник как можно ближе к огню и подложил под изголовье кинжал. Лизбет же наоборот устроилась на самом краю, где еле-еле дотягивал жар. Я все же подумал что неплохо бы поговорить, но леди уже свернулась калачиком и демонстративно повернулась к лесу передом, ну а ко мне не самой кошерной частью тела. Улыбнувшись, я снял черный от копоти котелок и плеснул в кружку кипятка, повалили густой ароматный пар, листья Пивницы, местной мяты, обладали поистине потрясающим запахом и вкусом. Отхлебнув немого я разлегся на земле и расслабившись закемарил.
- Аааа!
- Рррр!
Вскочив и вылив на ноги холодный чай я узрел следующую картину. Лизбет держа в дрожащей руке кинжал, стояла напротив, черного как смоль, волчары с ало-красными глазами и оскаленной пастью.
- Сделай что-нибудь! - взвопила девушка.
Хищник прижал уши и пригнулся к земле.
- Не стой столбом! Убей его!
Признаться на мгновение я растерялся, казалось бы всего секунду назад я просто прикрыл глаза, а судя по всему выпал из реальности на добрых три, а то и все четыре часа. Вон, даже костер потух. Все демоны бездны мне за пазуху, прокол достойный желторотого новобранца, заснул на посту, ну просто обалдеть.
- Спокойно, - прошептал я и стал по крабьи, бочком, перекрывать линию броска.
- Да прикончи ты его! - уже почти плакала будущая волшебница.
Волк продолжал рычать и скалиться, задние ноги уперлись в землю, правая передняя чуть выставлена вперед, он готов нападать и убивать.
- Эй зубастый! - рыкнул я на него. - Дуй давай отсюда, пока по самый хвост не огреб!
Черный от такой наглости чуть ошалел и оттопырил уши.
- Проваливай сказал. А то сейчас шашлык-машлык из тебя дЭлать буду!
Тут я начал махать руками и топать ногами. Волк, кажется, окончательно выпал в осадок, он склонил голову на бок и спрятав оскал, будто спрашивал 'Батенька, а не сошли вы сума'. В конце концов, через минут пять он, клянусь всеми богами, пожал плечами и развернувшись, свалил в чащу. Утерев выступивший пот я наклонился к кострищу, собрал ветки и снова зажег огонь. Только после этого до меня донеся слабый стон. Лизбет, упав на колени, спрятала лицо в ладошки, по её пальцам струились серебренные слезы. Второй раз за ночь я растерялся, за последний семь лет это первая женщина которая плачет в моем присутствии, так что я не сразу сообразил что надо делать. Но уже скоро достал плед, накрыл её и когда разогрелся котелок, протянул мятного чаю.
- Все уже хорошо, - мягким шепотом успокаивал я её.
- Спасибо, - поблагодарила Лизбет, утерла слезы и отхлебнула чаю. - Вкусно.
- Еще бы, - хмыкнул я. - Мой рецепт. Так что цени.
Подтащив лежак, я уселся рядышком и тоже плеснул себе чайку. Вскоре я обнаружил что правому плечу стало как-то тяжелее, оказалось Лизбет, за неимением лучшего, решила использовать его в качестве подушки.
- Почему ты его не убил? - спросила она.
Хороший вопрос. Можно ответить честно - мне лень возиться с дохлой тушей, а можно...
- Жизни не хватит, всех убивать.
- Ты поэтому тех мужиков в таверне не прибил?
- И поэтому тоже.
Графиня поерзала, устраиваясь поудобнее, и вскоре задышала ровнее.
- Завтра я снова буду зла на тебя, - сквозь сон прошептала она. - А сегодня, пожалуйста, останься с мной.
- Как пожелаете, ваше светлость.
Мда, этой ночью я выпил чаю больше чем за последних полгода. И когда небо тронули первые рассветные лучи, посчитал за радость разбудить спящую красавицу. Лизбет, едва продрав глаза, вскочила и умчалась куда-то в глубь леса. Разведя руками я собрал лагерь, на автомате замел следа и забрался на коня. Скоро ко мне присоединилась сама леди.
Вопреки своему обещания сегодня она не доставляла особых хлопот. Держала тэмп, не пыталась вырваться, да и вообще вела себя тише травы и ниже воды. У полудню мы добрались до столицы. Эх, бывают вещи которые не меняются даже по происшествии тысячи лет. Нас встретили все те же высокие стены, три очереди и стражники изнывающие от жары. Правда в этот раз мне посчастливилось обойтись без долгих мытарств и взяток. У самых ворот нас встретили люди графа и забрали Лизбет, та даже не обернулась. Кинув мне туго набитый мешочек предводитель воинов, закованных в даже с виду дорогие латы, что-то сказал. Вероятно выдал оскорбительный намек, но пропустив укол мимо ушей я во весь опор помчал в сторону банка наемников.
Это мой второй приезд в славную столицу и опять я натыкаюсь на толпы народу. Благо теперь я не глазею на архитектуру и не рискую быть задавленным, так как сам же и нахожусь на проезжей части. Миновав улицу Плотников и оставив за спиной торговые ряды, я очутился на небольшой площади Четырех Банков. Один, самый высокий с мраморной облицовкой и широким парадным крыльцом носил название 'Гастон и сыновья', как не трудно догадаться принадлежал он гномей братии, но, увы, это мимо меня.
Следующим заведением был 'Густав и братья', практически брат близнец предыдущего заведения. Другая гномовская конторка, видимо конкурент первой, и снова мимо. Третье здание, низеникое, невзрачное и без крыльца - государственное заведение, аналог сбер.банка, но снова мимо. Цель моего путешествия это одноэтажная халупа с выцветшей вывеской на которой изображен меч и арбалет.
Спешившись и привязав Шурку к столбику, я придерживая шляпу зашел внутрь. Здесь было не лучше, скрипучий пол, обшарпанные стены и невзрачный старичок за стойкой.
- Чего желаете? - проскрипел пожухлый дед.
- Хочу выписать чек.
- Сумма?
- Все имеющиеся деньги на счету.
Старик покряхтел, нагнулся и достал какой-то артефакт с виду кажущийся обычной железной пластиной.
- Приложите ладонь, - попросил клерк.
Недолго думая я выполнил его указание. По руки пробежали мурашки, а старик на пару секунд прикрыл глаза.
- Четыреста восемьдесят золотых ровно, - сказал он. - На чье имя выписывать?
- Оставьте эту графу пустой.
- Срок?
- До востребования.
Снова кряхтение, и старик выуживает тоненькую книженцию. Потом дергает из неё бланк, выводит там несколько каракуль и прижимает к нижнему углу перстень.
- Прошу.
Приняв чек и откланявшись, я вышел на улицу, вскочил на коня и во весь опор помчал к Академии. Сердце бешено билось, в висках стучала кровь, казалось что я снова на Мальгромской стене и предо мною сотни Нимийцев, а по бокам лишь пропасть и смерть. Конечно тогда я выжил, но мандраж все не уходил. Спустя десять минут скачки я очутился прямо перед внутренней стеной. В этот раз здесь было просто море народа. И мне стало неуютно.
