забирать, ничего не отдавая взамен. Ах, если бы только он мог понять: самое незначительное проявление внимания, малейший намек на готовность отказаться ради нее от важного дела растопит лед и наполнит сердце теплом. Однако собеседник никаких действий не предпринимал, и возникало чувство, что они все больше отдаляются друг от друга. Одинокая фигурка в воображаемом поезде. Серая тень в мире призраков. И никто даже не помашет рукой на прощание.
Мужчина наблюдал краешком глаза. Чего ради вечно выставлять напоказ страдания? Причем открытого выражения недовольства нет и в помине. Тогда появился бы повод гордо бросить в лицо ответные упреки и претензии. А так — безропотная покорность смирившейся со своей участью мученицы. Вот по щеке медленно катится слеза и падает на промокательную бумагу. О Господи! Дальше терпеть невозможно. Надо же было испортить весь день! Какой эгоизм с ее стороны!..
— Послушай, — начал он, будто ничего особенного не произошло, — отменять встречу поздно. Если бы предупредила заранее, разумеется, я так бы и поступил. Но я совсем ненадолго. Вернусь сразу после обеда. Обещаю.
Безусловно, это компромисс. Он из кожи вон лезет, лишь бы ублажить очередной каприз. Интересно, как воспримется предложение? Надо немного подождать.
— Не забудь надеть пальто. На улице сильный ветер, — откликнулась она, не отрываясь от письма.
Мгновение он в нерешительности переминался с ноги на ногу. Как понимать ее слова? Неужели все обошлось? Нет, слишком хорошо он знает эту женщину. Теперь будет терзать себя адовыми муками до самого его возвращения. Рисовать в воображении все несчастные случаи, что могут приключиться в пути. Накручивать себя, дополняя картину жуткими подробностями. Не лучше ли отменить дурацкий обед и остаться? Желание уйти из дома окончательно пропало. Да не очень-то и хотелось.
На промокательную бумагу упала очередная слеза.
— Так мне не ходить? — робко поинтересовался он, делая вид, что ничего не замечает.
Женщина раздраженно повела плечом. Неужели и правда рассчитывает на легкую победу? Старается спасти свою шкуру. Не терпится загладить вину поцелуем и жить дальше как ни в чем не бывало, словно малое дитя… до следующего инцидента. Так ли уж ему хочется сидеть дома? Пожалуй, надо дать еще один шанс.
— Поступай, как находишь нужным. Если хочешь — иди. Зачем делать что-то через силу? — В голосе слышалось холодное безразличие.
Черт бы побрал все на свете! Откуда такое равнодушие? Могла бы дать волю чувствам! Ведь он сам предложил остаться, и вот благодарность. Нет, с какой стати постоянно идти на уступки? Как же это надоело! Почему не жить тихо и мирно, по-человечески? И ведь все скандалы начинаются по ее вине.
— Пожалуй, пойду. Не хочу показаться невежливым, — с беспечным видом объявил он, выходя из комнаты, и нарочно что есть силы хлопнул дверью. Пальто он ни за что не наденет. Вот заработает пневмонию, и поделом ей! Тут же представил себя распростертым на кровати, задыхающимся от жестоких приступов кашля. Вот она склоняется над больным — в глазах страх. Будет до конца бороться за его жизнь и непременно проиграет. Слишком поздно. Фантазия уже рисовала, как она сажает фиалки на могиле — одинокая маленькая фигурка в сером плаще. Какая страшная трагедия! Аж комок подступил к горлу. Размышления о собственной кончине взволновали его до глубины души. Надо написать стихотворение на этот сюжет.
Спрятавшись за шторой, женщина наблюдала, как он дошел до конца улицы. Наверняка и думать о ней забыл. Да какая теперь разница, чем он занимается?.. Все кончено… Она позвонила в колокольчик и принялась без всякой причины распекать прислугу.
Обед прошел отвратительно. Собеседник оказался страшным занудой, и слушать чушь, что он нес, не было сил. Кроме того, чувствовал он себя прескверно. Похоже, желание заболеть пневмонией начинает сбываться. Какая непростительная глупость явиться сюда! А главное, зачем? Вполне возможно, из-за этой встречи загублена вся жизнь. А парень все болтал о каких-то людях — будь они трижды прокляты! — якобы не желает встречаться с ними до конца дней. Нет, в будущем надо вести себя умнее, отмести в сторону всех приятелей, потому что, кроме нее, одной-единственной, никто не нужен. Уехать из этой окаянной страны и жить вдвоем за границей. А что, если по возвращении домой обнаружится, что она ушла навсегда, оставив приколотую к письменному столу записку? Что тогда делать? Ведь жить без нее невозможно! Остается только наложить на себя руки, утопиться в реке. Нет, она слишком сильно любит и не совершит такой безрассудный поступок. Услужливое воображение тут же нарисовало опустевший, погруженный в безмолвие дом, шкаф, из которого исчезли все платья, голый письменный стол. Ушла и даже адреса не оставила. Нет, полно, она не способна на такую жестокость. Это же его убьет. Что там за чушь несет этот идиот?
— Я честно сказал ей, что не собираюсь терпеть. Во-первых, у меня нет денег, а потом, надо позаботиться о своей репутации. Как по-вашему, я прав?
— О, на сто процентов. — Он не слышал ни слова. Будто ему есть дело до проклятой репутации этого типа!.. — Видите ли, мне пора идти. Договорился о встрече с издателем, — солгал он.
Наконец удалось отделаться от досадного собеседника. Повел себя невежливо, ну и что с того? Ведь парень, похоже, разрушил его жизнь. Вскочив в такси, он крикнул:
— Жми что есть силы! Нет, стой! — Вдруг захотелось купить для нее подарок: дорогое украшение или меха, все самое прекрасное, что есть на свете. И бросить к ногам. Но сейчас для этого нет времени. Да, лучший выход — купить цветы. Когда же он в последний раз дарил цветы? О, очень давно. Какой стыд! Выбор пал на огромную роскошную азалию с розовыми завитками нежных бутонов.
— Если часто поливать, будет цвести месяц или дольше, — заверила продавщица.
— Неужели?
В волнении он вышел из магазина, сжимая в руках вазон. Ей понравится. Целый месяц! И по такой доступной цене. Сейчас бутоны совсем крошечные, но с каждым днем они будут постепенно раскрываться, и растение превратится в маленький кустик, «символ моей любви», — подумал он в приливе сентиментальных чувств.
А что, если она ушла или покончила с собой? Тогда он просто сойдет с ума, с безутешными рыданиями станет осыпать покойную лепестками азалии. Эффектная сцена для последнего действия. Надо запомнить. Да нет же, больше не напишет ни строчки и посвятит всю жизнь ей, ей одной. Господи, какие страдания! Если бы она только знала, какие муки приходится терпеть. Сердце разрывается на части. Кому еще довелось пережить такой кошмар? За какие грехи это страшное наказание? Он не сомневался, что у дверей дома стоит карета «скорой помощи». И вот уже выносят на носилках бездыханное тело. Представил, как выскакивает из такси и покрывает поцелуями мертвую белую руку.
— Моя любимая, любимая…
Нет, на улице пусто. И дом с виду ничуть не изменился с момента его ухода. Расплатившись с таксистом, он тихо, словно вор, открыл парадную дверь и бесшумно проскользнул наверх. Встал у дверей ее комнаты и притаился. Внутри слышится движение. Слава Богу! Значит, ничего страшного не случилось. Захотелось кричать от радости. С глупой улыбкой на лице он распахнул настежь дверь.
Бедняжка, неужели так и строчит письма целый день напролет? И лицо бледное, измученное. С чего такой несчастный вид? Или не рада его возвращению?
— Вот, посмотри, купил тебе азалию, — робко пролепетал он, чувствуя себя последним глупцом.
В ответ она даже не улыбнулась, едва взглянула на цветок.
— Спасибо, — поблагодарила безжизненным голосом. Опять он в своем амплуа! Какая черствость и бездушие! Неужели так никогда и не поймет ее чувств? Решил, что можно вот так уйти, разбив сердце, нагуляться вдоволь, а потом явиться с цветком, чтобы загладить вину и предложить мир? Наверное, говорит себе: «Ах, цветов и поцелуя достаточно, чтобы забыть утреннюю сцену».
Если бы все было так легко и просто. Подобное отношение жестоко ранило и безмерно огорчало. Полная неспособность сопереживать. Да у этого человека просто нет сердца!
— Неужели не нравится? — спросил он тоном избалованного ребенка.
И зачем он только купил этот мерзкий цветок? Ей наплевать на пережитые за обедом терзания и
