скрытое наблюдение за домом и территорией. Ну ладно, мы поехали. Видим «скорую». Она едет по дороге. Начинаем, преследование, – проговорив так, Туманов отключил телефон и велел Сокольскому давить на газ, и не дай Бог не отстать от «Газели».
Услышав, что Туманов отключил телефон, Грек сердито сплюнул.
– Ты чего? – не понял Ваняшин.
– Да ни хера, – сказал Грек без настроения и горестно махнул рукой. – Не люблю я, Леша, таких людей, как наш майор. Мы с тобой важную информацию Туманову слили. Он теперь проведет задержание, а нас оставил с тобой тут, вроде как не при делах. Ему, значит, благодарность от начальства с премией, а нам, шиш по голове. Ну, молодец, Николаич. Здорово все распределил, – Грек бросил наушники на траву, глянул на приятеля Леху, голова которого висела над забором с биноклем у глаз. Сейчас к приятелю Лехе испытывал не меньшее раздражение, чем к майору Туманову.
– Леш, да слезай ты оттуда. Висишь, как кукушка. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь из охранников пальнул в тебя, – сказал Грек.
– Так ведь Николаич сказал продолжать наблюдение за домом, – ответил на это Ваняшин.
Грек прямо взвился.
– Да? Вот пусть он сам и наблюдает. Нас бросил тут, на чужой территории, а сам уехал. Вот попомни мое слово, за эту операцию ему точно медаль дадут. Или в звание повысят, а мы так и будем с тобой. Я – в капитанах. Ты – в лейтенантах. Слезай, говорю. Я здесь старший. И я приказываю тебе.
Ваняшин спрыгнул на траву и сев рядом с Греком, посмотрел на него. Выглядел Сан Саныч обиженным на весь белый свет. В такой момент лучше его не трогать. Но в первую очередь Грек обиделся на Федора Туманова.
Леха Ваняшин достал пачку сигарет, протянул Греку. Никогда Сан Саныч не отказывался, но в этот раз отказался, сказав:
– Не хочу.
Леха Ваняшин вздохнул и, сунув в рот сигарету, закурил.
Глава 27
Федор Туманов старался разгадать замысел террориста Мамедова. Первоначально его не покидала мысль, что «скорая», в которой везли Багиру и другую женщину, подъедет к одной из больниц или родильных домов. Он уже собирался позвонить дежурному по управлению, чтобы тот дал команду в районные отделы внутренних дел, и там приняли соответствующие меры. Но, понимая, какая от его звонка в городе возникнет тревога, не стал.
Для них с Сокольским теперь главное не упустить эту «скорую помощь» из виду, не потерять, не перепутать на каком-нибудь перегруженным автомобилями перекрестке с другой «скорой помощью». В конце концов, при каждой больнице есть охрана. Вместе с ней можно принять меры для предотвращения взрыва. Впрочем, как это, должно быть, и будет, Федор затруднялся себе ответить.
В какой-то момент он даже отчаялся, сознавая, что просто запутался. И в первую очередь запутался в своих же собственных мыслях, потому что никогда не имел дела с террористом таким, как Мамедов, а потому не может просчитать его ход. Злился на себя, стараясь не показать эту злость Сокольскому. Как бы там не было, он постарается сделать так, чтобы взрыва не произошло. Чтобы этот террористический акт, задуманный и наверняка тщательно подготовленный Мамедовым, не состоялся. Даже если это будет стоить ему собственной жизни. Разве может его жизнь сравниться с жизнью тех неповинных людей, которых Мамедов задумал убить. Он – мент, а они люди, жизнь которых мент призван оберегать, даже если для этого ему предстоит погибнуть самому. Когда-то он принимал присягу, тем самым, давая клятву защищать родину и народ от таких, как Мамедов. Видно настало время клятву выполнить. И Федор сделает это без сожаления.
Когда «скорая помощь» свернула на Волхонку, у Федора закралось подозрение насчет выбранной Мамедовом цели для взрыва. Ну, конечно. Мамедов – мусульманин. В Чечне ему не раз доводилось разрушать христианские святыни, так почему это не сделать здесь в сердце России, превратив хотя бы часть Храма Христа Спасителя в груду развалин. Как это будет патриотично перед своими земляками.
Но с этим тоже у майора оказалась ошибочка, потому что с Волхонки «Газель» свернула на Ленивку. Теперь уже Федор и вовсе ничего не понимал. С удовольствием посчитал бы, что «скорая помощь» выехала покататься по набережной Москвы-реки, если бы не две женщины в ней, у одной из которых десять килограмм тротила, у другой пять.
В глазах Сокольского Федор Туманов заметил растерянность. Хотя примерно, тоже самое, испытывал сейчас и сам Туманов.
– Товарищ майор, чего они остановились? – спросил Сокольский, увидев, что «скорая помощь» остановилась на обочине проезжей части Ленивки аккурат перед выездом на Боровицкую площадь.
– Да я что-то сам не пойму, – проговорил Туманов, наблюдая за тем, как боковая дверь «Газели» открылась, и из машины сначала вылезла девушка чеченка, а потом и Багира. Девушка помогла ей, поддерживая Багиру под руку.
Водитель так и остался сидеть за баранкой «Газели», лениво поглядывая на дежуривших, на площади гаишников, один из которых глянул на обеих женщин. Одна из них беременная. Другая худенькая симпатичная. Она держала беременную дуреху под руку. Гаишнику не понравились обе. Худенькие, с тонкими ногами, это не в его вкусе. А уж беременные и тем более. Какая в женщине может быть привлекательность, если пуп к земле тянет. И тут же утратив всякий интерес к ним, он отвернулся.
Федор покрутил головой. По его раскладу, Мамедов тоже должен быть где-то рядом, а между тем, нигде поблизости его не было видно. Это настораживало и наводило на неприятные размышления. Неужели террорист на этот раз изменил тактику.
Наблюдая за Багирой, которую под руку держала девушка, Туманов видел, как они обе свернули направо к Большому Каменному Мосту.
– Какого черта их туда понесло? – подумал Федор, проговорив об этом в слух, и потому Сокольский растерянно ответил:
– Я не знаю, товарищ майор.
Высунувшись в боковое окно, Федор видел, как напарница Багиры повела ее по пешеходной дорожке моста. Причем, создавалось впечатление, что сама Багира не понимала, куда они идут и зачем.
Сейчас бы не мешало узнать, что ей говорила напарница, и Туманов жалел о том, что радиостанция осталась у Грека. Визуальное наблюдение мало что давало. Туманов видел обеих женщин, натычканных взрывчаткой, но ничего не мог поделать, чтобы остановить их.
– Товарищ майор, а может этот Мамедов хочет взорвать мост? – высказал Сокольский свое предположение, видя, что где-то на середине моста обе женщины остановились. Держа Багиру под руку, девушка шедшая рядом, наклонилась и сделала вид, будто ей что-то попало в туфлю. Причем, она явно не торопилась, и Федор заметил, как она метнула взгляд на автобусную остановку, располагавшуюся в десяти метрах от начала пешеходной дорожки моста.
О том, что должно произойти в следующие несколько секунд, Федор Туманов догадался по тому, как вдруг резко застопорилось движение машин со стороны Боровицкой площади на Большой каменный Мост. Двое гаишников перекрыли движение на Боровицкой площади. Со стороны Берсеневской набережной на мост также не въезжало ни одной машины. Видно дпсники и там перекрыли движение.
Теперь машин на мосту не было, за исключением прохожих, не желающих ждать автобуса и решивших прогуляться пешком над Москвой-рекой. И среди этих прохожих Багира со своей напарницей террористкой.
Федор все понял, когда вдруг на Боровицкую площадь на бешеной скорости выскочил с мигалкой и включенной сиреной «Форд» дпсников, а за ним показался президентский эскорт, состоящий из двух машин охраны и самого лимузина, в котором ехал главный человек страны.
Гаишники вытянулись в струну, отдавая честь, хотя вряд ли сам президент обратил внимание на такой пустячок, потому что вытянувшиеся в струну гаишники тут же остались позади.
Президентский эскорт пролетел мимо автобусной остановки, на которой люди дожидались автобуса, и уже мчался по мосту. И в этот момент девушка террористка шагнула на проезжую часть моста, увлекая за собой и Багиру.
Наверное, сотрудники президентской охраны почувствовали некоторое смятение, заметив на проезжей
