Стихи

Я слышу горб. Ко мне вопрос прирос.
Я бородой козлиною оброс.
Я в ноги врос. Я рос, я ос, я ’эс’
Напоминаю абрисом своим.
Я горб даю погладить и полапать.
Я грозди ягод вскинул на рога.
Я позабыл, где храм и где трактир —
И что же есть комедия, Сатир,
И в чем же есть трагедия, Сатир.

Я спутник толстобрюхих алкашей,
Наперсник девок пьяных вдрабадан.
Я в грудь стучу, как лупят в барабан,
И рокочу всей шкурою козлиной,
И флейту жму, и выпускаю длинный
Визгливый звук, похожий на кукан.
И на кукане ходит хоровод
И пьет и льет мясистая порода.
И что же есть комедия, народ?
И в чем же есть трагедия народа?

…Смотри, смешно, мы все идем вперед,
Комедия, мы все идем по кругу,
И трезвый фан в кругу своих забот —
Что пьяный фавн, кружащийся по лугу…
…Смотри, смешно, сюда ведут дитя,
Комедия, веселенькая штука,
Я вновь ее увижу час спустя,
Она повиснет на руке у внука…

О, шире круг, поскольку дело швах!
В чем наша цель, не знает царь природы.
Меж тем — и ах! — проходят наши годы
В хмельных целенаправленных трудах.
И все страшней, все шире, все быстрей,
И дудка воет, как над мертвым сука:
Лишь мертвый выпадает из цепей,
А лица веселей и веселей. Но, Боже мой, какая мука…

Вот в трезвом опьянении ума
Бредет старик, заглядывая в лица,
По тощей ляжке хлопает сума,
Он позабыл, куда ему крутиться.
Он смотрит так, как будто виноват,
Он спрашивает, словно трет до дыр:
— Так в чем твоя комедия, Сатир?
— А в чем твоя трагедия, Сократ?

Моралисты

Нас много. Но идем мы друг за другом.
Мы как быки, увязанные цугом,
Проходим по эпохам и векам.
Но, господи, кто там идет за плугом?
И кто велит так напрягаться нам?
И если вдруг за плугом не идет
Господь суровый с длинным кнутовищем,
Какой же черт толкает нас вперед?
Чего хотим мы, и чего мы ищем?
Зачем мы тянем лямку сквозь века,
И девственное поле — бороздою —
Размежевав на Доброе и Злое,
Заботимся — глубока ли строка?
Ах, да! конечно! — воин задрожит
И повернет обратно колесницы,
Когда прочтет: «Не преступай границы!
Не преступай начертанной межи!»

Доблесть

…В военных целях, облил мальчика нефтью

и поджег, чтобы посмотреть, горит ли в нефти тело.

Из жизнеописания Александра Македонского

Ты взял Геллеспонт как барьер. Буцефал
Замедленных персов топтал.
На звонких щитах Буцефал танцевал,
На спинах костлявых плясал.
Но вспомни! Обугленным телом дрожа
На скользких от нефти камнях,
Худыми ногами живая душа
Скребла эту слизь, этот прах…