Стихи

Они строят скалы и норы в камнях, а из трещин
Сочится наваристый запах обильных борщей.
Но тяжко глядеть мне на этих раскормленных женщин,
И больно глядеть мне на этих оплывших детей.

О, если бы к детским глазам мне доверили вещий
И старческий ум! Я бы смог примириться и жить,
И клеить, и шить, и ковать всевозможные вещи,
Чтоб вещи продать и опять эти вещи купить.

Такое твоим мудрецам и не снилось, Гораций.
Все что-то не эдак и, видимо, что-то не так…
Зачем эти люди меняют состав декораций
И в мебели новой все тот же играют спектакль?

Зачем забивают обновками норы — как поры.
Здесь есть, где лежать. Но здесь некуда быть. (или стать?).
На свалках за Городом дымные смрадные горы —
Здесь тлеют обноски обновок. Здесь нечем дышать.

И горы обносок превысили горы природы.
На вздыбленной чаше пизанской грудою стоит
Пизанское небо над нами. Пизанские воды.
Пизанская жизнь… Утомительный вид…

И эти забавы превысили меры и числа,
И в эти забавы уходят все соки земли.
Они не торопятся строить свои корабли,
Поскольку забыли, что смысл в со-искании смысла.

Что разум без разума в этой глуши одинок —
Как я одинок без тебя, мой любимый Гораций —
Что нужно спешить — ах, нет, не спешить, но стараться,
Поскольку назначена встреча в назначенный срок.

Романс для Анны

Звякнет узда, заартачится конь.
Вспыхнет зарница степного пожара.
Лязгнет кольцо. Покачнется огонь.
Всхлипнет младенец, да вздрогнет гитара.
Ах, догоняй, догоняй, догоняй…
Чья-то повозка в степи запропала.
Что же ты, Анна, глядишь на меня?
Значит — не я… Что так смотришь, устало?
Что же ты, Анна, — цыганская кровь! —
Плачешь с раскрытыми настежь глазами?
Стол собери, да вина приготовь:
Будем смеяться, и плакать над нами.
Боже мой, смейся! Я смех пригублю —
Горестный смех твой — единственный яд мой.
Плачь, боже мой! Я другую люблю,
Вечно, до смерти, всю смерть безвозвратно.
Боже мой, плачь — это я отворял
В ночь ворота и гремел на пороге.
Что-то искал, что давно потерял,
И не в конце, а в начале дороги.
Ну, догони, догони мой фургон.
Что же ты, Анна, так смотришь, ей-богу?
Вознегодуй на постылый закон,
И разверни за оглобли дорогу.
Боже мой, смейся! — легла колея
Под колесо, так привычно и странно…
Пыль в полстепи — это, видимо, я.
Женщина плачет — то, видимо, Анна.

Убежала бусина с нитки суровой

Убежала бусина с нитки суровой,
Побежала бусина дальней дорогой.
Как же ты о бусине не спохватилась?
Укатилась бусина… Укатилась…

Завяжи на нитке узелок на память,
Погляди с улыбкой — если грустно станет —
В этом месте ниточки всё и случилось.
Укатилась бусина… Укатилась…