Промежутки бытия

Чем привлекли тебя новые истины,
Что для души не сберёг?

Тихо живёшь в незаметной обители,
Землю поклонами бьёшь.
Ты ли обидел, тебя ли обидели —
Разве теперь разберёшь?

Это уже не имеет значения.
Выбран единственный путь.
Самый проверенный способ лечения.
Только настойчивым будь.

* * *

Мама стала чаще сниться.
Сны становятся длиннее.
Нам никак не объясниться,
Не понять друг друга с нею.

В жизни лучше понимали.
Но не выяснили, видно.
Оказалось жизни мало.
Глупо, горько и обидно.

* * *

Нас всех носили мамы
На ласковых руках,
Совали рубль в карманы,
Витали в облаках.

И так до самой смерти,
Пока тянулись дни…
Не мучьте себя. Верьте,
Что там теперь они.

* * *

«Лучше грустные глаза,
Чем бессовестные души», —
Повторяли голоса
На земных кусочках суши.

Было этих голосов
То ли много, то ли мало.
В чашу праведных весов
Небо их воспринимало.

* * *

Какая-то жизнь протекает
И в самых неслышных местах.
Художник судьбу окликает,
Колдует на белых листах.

Бессчётные буквицы, знаки,
Понятные только ему,
В полях золотистые злаки,
Цикады хмельные в Крыму.

Несёт круговерть временная,
Гефест погоняет коней,
Отлита медаль именная,
И чёткие даты за ней.

Такое прокрустово ложе,
Земной неизменный предел
Давно человеку положен.
А он в нём простор углядел.

* * *

Он всё время слышит звуки
Самых лучших песнопений.
Музыканта кормят руки,
Музыкант – почти что гений.

Он себя воспроизводит,
Спорит с собственной судьбою.
Он уже почти свободен
Быть воспринятым собою.

* * *

Нету ожидаемого качества
Без необходимого количества.
Спешка, нетерпение, ребячество,
Безрассудный путь гиперболический.

Грустные гоню воспоминания.
Оказалось, жизнь обыкновеннее
Расставляет знаки препинания
От рожденья до поминовения.

И всегда права её грамматика,
Непереносные ударения…
Безусловный повод для прагматика
Ей сказать слова благодарения.

* * *

Нас не затем рожали,
Чтобы такими были
И мир воображали
Из хаоса и пыли.

Надеялись, что нас-то
Минует эта доля
С избытками контраста
Отчаянья и боли.

Осталось верить разве,
Что мы не зря же были,
Любили не напрасно
Мир хаоса и пыли.

* * *

Не по принципу звучания,
А по принципу значения
Тяжесть каждого прощания,
Лёгкость каждого прощения.

Распустился дуб раскидистый,
Легче пуха воздух йодистый.
Иллюзорно всё, что видишь ты,
Даже если вид породистый.

Лет стремнинное течение
Никогда не прекращается,
От истоков отречение
Только при смерти прощается.

* * *

Просто понять, кто тобой восторгается.
Кем восторгаешься ты?
Быстро восторги теперь отвергаются,
Но и причины просты.

Нет в Судный день ни друзей, ни товарищей,
Даже противников нет.
Кто это щедрый, легко отоваривший
Горстью ненужных монет?

Он выбирает из тех неприкаянных,
Кто ничего не знавал,
Кроме бесчестья и крыш протекаемых,
Где каждый день ночевал.

* * *

Не пугайся. Что пугаться?
Смысла нет наверняка
Злиться, гневаться, ругаться.
Вот тебе моя рука.

Безусловная порука,
Роспись, гербова печать…
Срок настал, моя подруга,
Друг за друга отвечать.

* * *

Есть у каждого право на выбор
Отношений с другими людьми.
Ничего, что «десятку» не выбил,
Запасной ещё выстрел возьми.

Может быть, он дороже зачтётся,
Только точно теперь попади.
Жизнь другая, конечно, начнётся,
Но с восторгом пока погоди.

Отец

Лютик, клевер, подорожник,
Расторопша вдоль дороги.
Беглый каторжник, острожник
Еле нёс худые ноги.

Так хотел увидеть дочку,
Свою деточку, кровинку.
Хоть один ещё разочек,
Хоть разочка половинку.

* * *

Пока что еду правильно
                              и правильно иду,
Вне всякого сомнения,
                              у многих на виду.

Стараюсь верно выдержать
                              понравившийся путь,
Чтоб не стыдились близкие
                              потом когда- нибудь.

Чтобы цепочка времени
                              в семье не порвалась,
Хранилась бы с потомками
                              невидимая связь.

* * *

Надо много алкоголя,
Чтоб залить тоску и горе.
А без горя и тоски
Время давит, как тиски.

Многих сдавливает крепко,
С лиц снимает маски-слепки,
Жить подолгу не велит.
Да и выбор невелик.

* * *

В парке палая листва,
Скоро первая пороша.
Жизнь проста как дважды два
И предельно осторожна

Сразу после сорока
Или же поздней немного —
Как равнинная река
После нижнего порога.

* * *

В том лесу росли грибы,
На безрыбье жили раки.
Все мы – прошлого рабы,
Остальное – фальшь и враки.

Передёргиваем нить
Самых памятных событий.
Ничего не изменить.
Даже пустячок забытый.

* * *

Дочки и сынки,
Золотые дети.
Наперегонки
Побегушки эти.

А потом уже
Немощь и болячки.
Холод на душе
От шальной горячки.

* * *

Оказалось, в грусти есть
Свой резон и прелесть.
Как ни странно, только здесь
Сердце отогрелось.

Ненавязчива была,
Призрачна, летуча,
Светлым облаком плыла,
А не тёмной тучей.

И проглядывало вслед
Солнце временами,
Сея вечный, добрый свет
Высоко над нами.

* * *

Совсем не то запоминали
В делах и спешке очевидцы,
А суть позднее извратили
Недальновидные потомки.

Пускай историки поищут,
Пусть теоретики обрящут,
А мы с тобой давай при встрече
Про нашу жизнь