самые документы безвозвратно утеряны. Твоим словам, извини, доверия мало.
– А ты постарайся поверить, – девушка обняла Павла за шею. – Ты знаешь, на кого я работаю. Документы утеряны – они превратились в мокрую лепешку. И пока я с ними бегала, я в них даже не заглянула. Холодно было. А потом тебя встретила...
– И ты предлагаешь в это поверить? Знаешь, Оксана, мне безразлично, что было в тех документах. Но меня волнует, откуда поджидать очередную опасность. Знаешь, подруга, ждать предательства – это нормально. Хуже, когда не ждешь.
– Перестань. Верь мне. Господи, Туманов, ты можешь на меня хоть руку положить? Или мне так и извиваться тут впустую?
В дверь постучали. Оксана подпрыгнула, тяжело задышала.
– Господи, надеюсь, это не она...
– Кто?
– Очередная опасность.
Туманов вывалился из кровати. Сердце бешено забилось. Газарян? Чего бы он с улицы стучал? Все комнаты связаны между собой – при нужде он может войти, как Оксана. В дверь повторно постучали. Павел машинально схватился за куртку, висящую на крючке. Да боже мой, никакого оружия... Оксана сидела на кровати, покрывалась бледностью.
– Слушай, Туманов, если это убийцы, они не стали бы стучать...
Да кто их знает – нынешних убийц? В одном из ящичков рядом с холодильником он видел столовый нож. Дернулся и застыл, как вкопанный.
– Павел Игоревич, – раздался с улицы знакомый бархатистый голос, – откройте, я знаю, что вы здесь. Не надо стрелять или убегать. Это Карагуев...
– Петр Яковлевич? – Помедлив, Туманов подбежал к торшеру, прибавил света, шагнул к двери.
На пороге стоял человек в пышном ниспадающем пальто. Руки он держал в карманах, но быстро вынул, демонстрируя пустые ладони. Отступил, повернул голову налево, направо, как бы предлагая бывшему подчиненному посмотреть, что рядом никого нет. Удлиненное лицо, довольно моложавое для почтенного возраста, в глазах усмешка, хорошо уложенные седые волосы.
– Похоже на сюрприз, Петр Яковлевич, – проворчал Туманов. – Вот уж кого ожидал здесь увидеть меньше всего...
– Ничего удивительного, – отозвался генерал, входя в комнату. – Я разговаривал в больнице с Листовым. Поговорил и с Михаилом Баулиным – он неохотно, но назвал этот адрес. Здравствуйте, милая дама, – раскланялся посетитель с Оксаной. – И вам не болеть, молодой человек, – он учтиво кивнул Газаряну, который вырос с кулаками наперевес за спиной генерала. – Спокойно, спокойно, все в порядке. Объясните своим товарищам, Павел Игоревич – я тот человек, на кого вы работаете последние три месяца. Можете мне не доверять, но в данный момент я бы не советовал это делать... Каюсь, нарушил ваш покой. Но вы нужны мне, Павел Игоревич. Если ваши коллеги не возражают, я выкраду вас на пару часов, хорошо? Машина во дворе, кроме меня, никто по вашу душу не явился.
– Мы куда-то поедем, Петр Яковлевич? – растерялся Туманов.
– Да, я думаю, вы останетесь довольны поездкой. Новые впечатления, знаете ли. Можете не бриться – так даже пикантнее.
– Рублево-Успенское шоссе, – объявил Карагуев, выворачивая свой скромный «Фиат» на широкую дорогу, засаженную густыми елями. – Еще немного, Павел Игоревич. Не волнуйтесь, нас будут проверять – это всего лишь заведенный ритуал. Вы – со мной. А я уж, извините, вхож во властные круги – эх, нелегка же доля у нас, власть имущих... – генерал трескуче рассмеялся.
– По вашей машине не скажешь, что ваша жизнь удалась, – хмыкнул Туманов.
– Да шучу я, – отмахнулся генерал. – Обычная трехкомнатная квартира на Кутузовском, жена, внук, сосед, затеявший ремонт, необходимость ежедневно выгуливать собаку... Но кое-с какими фигурами я действительно знаком.
– Интригуете, Петр Яковлевич. Кстати, у вас имеется мнение о ситуации, связанной с провалом операции в Баренцевом море? Вы знаете, что происходит?
– Стараюсь не вникать, если меня не просят. Меньше знаешь – дольше пенсия, знаете ли.
– Не поверю, что это к вам относится.
– Что вы хотите знать? – Генерал повернул голову. Фонари мелькали за окном, его лицо делалось то светлым, то черным. Туманов испугался, что сейчас он отвлечется от дороги и куда-нибудь врежется. – Ситуация проста, как березовый пень, Павел Игоревич. Орден умыкнул Немчинова – сами понимаете, с какой целью. Победит Немчинов на выборах – и через месяц-другой станет непредсказуемым. Куклой на ниточках. «Бастион» хотел его спасти, но потерпел поражение. Какие, боже упаси, архивы, неужели вы верите в эту сказку? Протянули резину, дали себя съесть. Оттого и покушения на людей, готовящих операцию. Хорошо хоть Листовой пока жив. Вас пытались убить, потому что вы слишком много знали. Все прозрачно, Павел Игоревич.
«Не скажи, – подумал Туманов, – все еще запутаннее, чем я думал».
Он кожей чувствовал, что Карагуев говорит неправду. От начала до конца – все неправда. Но в чем тогда правда?
– И куда мы едем?
– Узнаете.
Похоже, приближались к конечной точке путешествия. Мелькали деревья, проплывали силуэты строений, которые даже в темноте нельзя было назвать типовыми. Съехали с основной дороги, вскоре уперлись в шлагбаум – пришлось выйти и дать себя обыскать. Через сто метров был установлен второй шлагбаум. На этот раз молчаливые субъекты в штатском обследовали посетителей металлоискателем. Проехали по широкой подъездной дорожке, окаймленной белым кирпичом, и остановились у громадного особняка. Гостей проводили до крыльца, где еще раз обыскали, сдали на руки учтивой женщине, и она сопроводила гостей по белокаменной лестнице. Комната была просторна и обставлена демократично – кожаные диваны неплохо уживались с потертым сервантом, помпезные шторы – с грудами книг и компьютерных дисков. На мониторе мерцала фривольная заставка – девушка в бикини и ковбойской шляпе. Из кресла под длинноногим торшером упруго поднялся человек в тонкой кофте и отглаженных брюках – с густыми курчавыми волосами, с глазами, исполненными мыслью о будущем России.
Будущий президент Российской Федерации Борис Семенович Немчинов.
– Приветствую вас, Петр Яковлевич, – он крепко пожал руку генералу, кивнул Туманову, потом подумал и тоже протянул ему руку. В горле у Павла пересохло. Что за игру затеял Карагуев? А Туманов в роли кого – агнца для заклания?
Он пожал протянутую руку и сделал умеренно любезное лицо.
– Рад вас видеть, Петр Яковлевич, – сказал кандидат нормальным голосом (но что-то капризное в нем мелькнуло). – Однако не понимаю, почему вдруг в такое позднее время? И что вы, собственно, хотели сказать?
– Объясню, Борис Семенович. Познакомьтесь, мой подчиненный – Туманов Павел Игоревич. Он имеет важную информацию. Было бы неверным не донести ее до вас.
Немчинов сделал иронично-озабоченное выражение лица. На выяснение аналитическим путем, какую же игру ведет Карагуев, времени уже не оставалось. «А почему бы и нет? – подумал Туманов. – Ведь страна для него не чужая, а проблемы и так в очередь выстраиваются».
– Желаете выпить, господа? Чай, кофе?
– Не стоит, Борис Семенович, – отказался генерал. – Присесть можем, но не больше.
– Присаживайтесь, – сделал широкий жест кандидат.
Туманов не понимал, что творится в голове. Будто муть поднялась со дна и забурлила у горла. Он сидел, подавшись вперед, ловил саркастичный взгляд генерала, смотрел, как кандидат напротив, закинув ногу на ногу, раскуривает длинную и тонкую сигариллу. Запах свободной Кубы растекался по комнате.
– Я слушаю, господа, – насмешливо произнес Немчинов, – докладывайте. Кто начнет?
– Речь о заговоре, Борис Семенович, – вкрадчиво сказал генерал и выразительно глянул на Туманова – продолжай, дескать, покойничек.
– Да что вы говорите? – засмеялся Немчинов. – Какая внезапная новость. И кто же нынче покушается
