небольшую панель и теперь орудовал в дыре ключом.
Охранник пожал плечами и отправился к каюте Лопухина. Узкоглазые явно пытались устранить какую-то неисправность, но его это не касалось.
Чен с Йонгом быстро переглянулись. От охранника Лопухина они ожидали большего. На тот случай, если бы он спросил, что они делают, Йонг даже перекрыл подачу технической воды на верхние палубы. Если бы охранник что-то заподозрил, он мог бы в этом убедиться.
Однако охранник ничего не заподозрил и больше из-за угла не показывался. Еще немного выждав, Йонг метнулся к двери Костиной каюты. Ключ от двери был один и находился у Кудинова. Открывать довольно сложный замок отмычкой было долго, но Йонг и не собирался этого делать.
Абсолютно на всех судах в нижней части дверей кают имеется специальная съемная панель. Предназначена она для экстренной эвакуации в том случае, если саму дверь заклинит при аварии. Для того чтобы в нижней части двери образовался проем, достаточно передвинуть два рычага по бокам панели и вытолкнуть ее наружу.
Единственная проблема Йонга заключалась в том, что поворотные рычаги находились внутри каюты. Однако при помощи отвертки вьетнамец справился с этой проблемой за полминуты.
Начиналась самая опасная часть операции. Йонг посмотрел на Чена. Тот оглянулся в последний раз и кивнул. Вьетнамец легким движением вытащил панель из двери и отложил в сторону.
В следующую секунду он уже проскользнул в проем ногами вперед. Капитан быстро нагнулся и поставил панель на место. Йонг изнутри зафиксировал ее рычагами.
Разогнувшись, Чен быстро вернулся к дыре в потолке и принялся ждать. На полу у его ног лежала раскрытая сумка с инструментами. Если бы в коридор вдруг заглянул охранник или кто-то другой, капитан мог бы сказать, что Йонг просто спустился вниз за каким-то особым ключом.
У Чена все было продумано до мелочей, но если бы в коридоре вдруг появился Костя, это был бы конец. Предупредить условной фразой Йонга и задержать Кудинова большой проблемы не составило бы. Но Йонгу в этом случае пришлось бы прыгать через иллюминатор в море. Объяснить его падение за борт в принципе можно было, но проблема заключалась в иллюминаторе.
Он бы остался открытым, а Кудинов это обязательно заметит. В этом китаец не сомневался, и секунды ожидания казались ему часами.
Тем временем Йонг орудовал в каюте. Едва оказавшись внутри, вьетнамец тут же увидел то, что его интересовало. Один дыхательный аппарат лежал в углу на диване, второй – рядом на полу.
Вьетнамец метнулся в угол и уважительно покачал головой. Русский доктор здорово разбирался в водолазном деле. Каждый из дыхательных аппаратов наверняка обошелся в сорок-пятьдесят тысяч долларов, но они того стоили.
Русская подводная лодка «Курск» затонула в прошлом году на глубине сто метров, и никто из подводников не смог спастись. А дыхательные аппараты, лежавшие в каюте, позволяли погружаться на глубины до ста пятидесяти метров и находиться под водой до восьми часов.
Быстро осмотрев аппараты, Йонг убедился, что на манометрах гелиевых баллончиков нет трехходовых клапанов. Это было принципиально важно, поскольку в противном случае русский доктор обо всем бы догадался.
Вторая проблема заключалась в том, что и один, и второй аппараты были готовы к погружениям. Портить оба было опасно, да и времени на это не было.
Поколебавшись, Йонг склонился над аппаратом, который лежал на диване. Осторожно открыв вентиль гелиевого баллончика, он принялся следить за манометром. Стрелка дрогнула и поползла влево.
По мере того как газ со свистом вырывался наружу, стрелка проворачивалась к началу шкалы. Когда она достигла отметки «0,7 МПа», вьетнамец закрыл вентиль.
Выпустить гелий было легко, теперь предстояло вернуть стрелку на первоначальное значение. Корпус манометра был водонепроницаемым, так что добраться до стрелки и провернуть ее вручную никакой возможности не было.
На этот случай Йонг принес в шортах очень компактный, но мощный насос. Перекрыв вентиль, вьетнамец отвинтил манометр от баллончика и быстро присоединил к насосу.
Вначале Йонг резко нажимал на педаль, потом так же резко сбрасывал давление, открывая пальцем клапан. В результате стрелка манометра раз за разом с разгона ударялась об ограничительный штырь, расположенный чуть пониже нулевой отметки, и проворачивалась на оси.
Манометр был качественным, и проворачивалась стрелка с очень большим трудом. Йонг уже выбился из сил, а до нужной отметки было еще далеко. Однако пути назад уже не было, и вьетнамец работал как заводной.
В конце концов он добился своего, быстро отсоединил манометр от насоса и установил его обратно на дыхательный аппарат. После этого Йонг дрожащей рукой открыл вентиль и облегченно вздохнул. Стрелка манометра встала практически на то же деление, на котором она находилась до того, как вьетнамец стравил из баллончика газ.
Распихав инструменты по карманам, Йонг метнулся к двери и легонько в нее стукнул. Чен легонько стукнул по переборке в ответ. Мгновение спустя Йонг уже вынырнул в коридор. Еще полминуты ему понадобилось, чтобы установить панель на место и зафиксировать ее рычагами.
Ровно через пятнадцать секунд из-за угла показался Костя.
ГЛАВА 34
Турецкий траулер возвращался с ночного лова. Экипаж небольшого судна состоял всего из двенадцати человек. Десять из них спали мертвецким сном после бессонной ночи.
Шестидесятилетний капитан судна Керим находился в ходовой рубке. Его сын Тайфур стоял за штурвалом. Рыболовство было их семейным бизнесом.
Украдкой наблюдая за сыном, Керим думал, что можно со спокойной душой уходить на пенсию. Он научил сына почти всему, что умел, а остальное должно было прийти с опытом. После четырех с половиной десятилетий, проведенных в море, Керим мог наконец отойти от дел.
Уже у границы территориальных вод радар траулера засек прямо по курсу какой-то объект. Керим не стал вмешиваться в действия сына, да и необходимости в этом не было.
С годами Тайфур превратился в настоящего капитана. Правила предупреждения столкновения судов на море он знал не хуже отца. Расхождение с показавшейся вскоре яхтой Тайфур выполнил, как и полагалось.
Когда яхта была уже на траверзе траулера, Керим вдруг потянулся за биноклем. Он сам не смог бы этого объяснить, но его, старого морского волка, что-то в этой яхте насторожило. Просто он слишком хорошо знал море и замечал мелочи, которые подчас и словами-то трудно описать.
Тайфур удивленно покосился на отца, но промолчал. Зрение у капитана Керима, конечно, было уже не то, но даже беглого осмотра яхты в бинокль оказалось достаточно, чтобы он укрепился в своих подозрениях.
Отложив бинокль, Керим попытался связаться с яхтой по рации. Яхта не ответила, и Керим, не раздумывая, приказал Тайфуру поворачивать. Уже через пять минут Керим первым спустился на палубу яхты со странным названием «Скиф». Интуиция не подвела старого моряка.
На первый взгляд яхта находилась в полном порядке. Не было никаких признаков того, что она угодила в шторм, столкнулась с другим судном или подверглась нападению.
На борту царил идеальный порядок, все вещи и оборудование находились на своих местах. Внизу в каюте стояла огромная кофеварка. Она была еще теплой, и приятный запах дорогого напитка едва уловимо витал над яхтой.
В общем, на «Скифе» все было в абсолютном порядке, за исключением одного. Экипаж яхты бесследно исчез, и это повергло в изумление даже видавшего виды Керима.
