– Да знаю я, знаю! Мы при исполнении, при погонах, надо было отказываться раньше, так было бы честно, – произнес Артур, предугадывая мои возражения. Затем вздохнул: – Ну да ладно, иди прячь, в самом деле, не возвращать же их обратно. Да и некому.
– Тоже верно, – согласился я.
– Хорошо стреляешь, капитан! – вдруг проговорил собровец, и я почувствовал, как он улыбнулся.
– Учили в армии, – ответил я равнодушно, прикидывая, куда спрятать деньги. Наконец определил место под той самой скалой и, сняв ботинки, пошел вброд на противоположный берег.
– Повыше прячь, а то паводком смоет, – донесся до меня сквозь шум воды тихий голос.
Я провозился с полчаса и вернулся на нашу стоянку уже в темноте.
– Надо что-нибудь съесть, – проговорил я утром, выворачивая локоть и прилагая неимоверные усилия для того, чтобы запустить руку себе под куртку, чтобы почесать места укусов. Как туда могли проникнуть комары, я просто не понимал. – Нет, вот же врут люди! Сволочи…
– Ты о чем? – спокойно проговорил Артур, растирая торс холодной водой. Он расставил ноги пошире, нагнулся над бегущим потоком, слегка поеживался и еле слышно фыркал сквозь зубы.
– Надо же так врать… смотрел «Хищник»?
– Со Шварцем, что ли?
– Ну да. Как там его команда две недели по джунглям по пояс голая бегала. И ничего, ни один комарик никого не укусил… Их бы всех сюда! И режиссера, да и Шварца в придачу! На одну ночь! Они бы здесь про все забыли! И про свои задачи, и про хищника…
Артур усмехнулся:
– Обмойся водой. Тогда не так чесаться будешь. Да сними ты куртку, скоро согреемся при ходьбе.
Я вздохнул. Посмотрел на напарника и быстро разделся до пояса. Над быстро бегущей прозрачной водой стоял нескончаемый комариный звон.
– Сколько нам еще ходу? – спросил я перед тем, как начать движение.
– Дня три-четыре, – ответил Артур, медленно поправляя снаряжение и прислушиваясь к звукам утреннего леса. Я не сказал, а он не добавил: «Если все будет хорошо». Это было понятно и так.
– Значит, надо что-нибудь съесть, – повторил я еще раз, – столько времени мы не протянем, тем более при постоянном движении.
Спецназовец, который уже собрался идти, медленно опустился на ствол поваленного дерева.
– Ты прав, – качнул он головой.
Я посмотрел на его заросшее, осунувшееся лицо, на невероятно измятую одежду, грязные высокие ботинки и подумал, что выгляжу точно так же. Если не хуже.
– Что делать будем? – задал он вопрос, который в силу нашего положения стал уже надоедливым.
– Надо идти в село, Артур. Только там найдем что-нибудь пожрать.
– Когда спускались к реке, видел пару домов на отшибе, почти что на берегу?
– Видел…
– Вот там и попробуем что-нибудь найти. Не идти же в магазин.
Я слабо усмехнулся:
– Сходили бы – деньги-то есть.
– Ладно. Что думаешь?
Я пожал плечами:
– Заляжем, понаблюдаем, а там видно будет, по обстановке.
Собровец, соглашаясь, кивнул и поднялся:
– Ну, пошли.
Мы пролежали в кустах возле намеченного дома около часа. Кроме женщины, которая возилась во дворе и изредка заходила в дом, мы больше никого не заметили. Ни мужчин, ни детей. К ней в течение этого времени никто не пришел.
– Слушай, Артур, я не пойму… – проговорил я шепотом в ухо напарника и поморщился… В нос ударил острый запах мужского пота и немытого тела. Артур повернул ко мне голову и вопросительно поднял брови.
– Она совсем на чеченку не похожа. Русская, что ли?
В ответ собровец пожал плечами. «Этот жест меня уже раздражает», – мысленно отметил я, хотя понимал, что другого ответа в нашем положении и не дождешься. Я отвернулся и снова стал внимательно всматриваться в хозяйку дома. Как раз она вышла из сарая с полным ведром и шла по двору. Несколько секунд я пристально изучал ее лицо. «Полноватая, волосы русые, длинные. Может быть, и русская. А муж чеченец. Может такое быть? Может, Сереженька, все может быть… Жрать ты хочешь, поэтому и успокаиваешь себя», – съехидничал внутренний голос. Но здесь мой желудок судорожно сжался, и голос замолчал.
– Не будем высиживать, – опять проговорил я в подставленное ухо, – если она русская, то пойду я. Мне поверит и, может быть, поможет.
Артур кивнул.
– Я прикрою, побуду на улице.
Дождавшись, пока женщина снова войдет в сарай, я перемахнул через невысокий каменный забор и бросился к дощатой двери. Открыв ее, я отшатнулся в сторону, чтобы не быть мишенью в проеме, прижался к стене, встал на одно колено, выставил перед собой автомат и сфокусировал взгляд на пространстве перед собой.
Хозяйка доила корову. На шум обернулись обе.
– Тихо, милая, только тихо, я никого не собираюсь убивать. Ты слышишь меня? Убивать тебя я не собираюсь. Ты понимаешь меня? – проговорил я хриплым голосом. Я и сам почувствовал, насколько страшно он звучит.
Не отрывая от меня расширенных от страха глаз, женщина кивнула и медленно выпрямилась на маленьком стульчике, поставленном на заваленный сеном пол.
– Мне надо поесть. Кто-нибудь еще есть в доме?
Теперь в ответ она отрицательно покачала головой.
– Ты говорить можешь? – спросил я уже слегка раздраженно.
Она опять молча кивнула. Несмотря на серьезность ситуации, я усмехнулся.
– Ну так говори, а то киваешь, как твоя корова..
При этих словах женщина пришла в себя, и глаза ее стали осмысленными. Она медленно встала и спросила, не отрывая от меня глаз:
– Ты кто?
– Я русский… из Ханкалы приехал к вам в комендатуру.
– Так расстреляли же тут всех… – проговорила она растерянно, и опять ее глаза стали расширяться.
«Не хватало еще, чтоб она меня за призрака посчитала, дура», – сердито подумал я и терпеливо объяснил:
– Ты же видишь, что не всех. Я в лес успел убежать, ночью они не заметили… Я федералов жду, должны же подойти сюда обратно.
Не знаю, поверила она мне или нет, но, во всяком случае, мой внешний вид полностью соответствовал моему рассказу.
– Ты мне поесть что-нибудь дай. – Я решил закончить ненужные объяснения. Более или менее подходящая версия моего появления получилась состряпанной на скорую руку, была в принципе недалека от истины, а заниматься ее проверкой хозяйка дома вряд ли будет, да я и не дам ей на это времени.
– Пошли в дом. – Я кивнул на дверь, с кряхтеньем поднялся с колена, щелкнул предохранителем и опустил автомат.
…Артур сел у окна и молча кивнул в сторону кухни, где уже раздалось шипение сковороды и потянуло вызывающим дикое желание есть запахом готовящейся пищи. Я, сглатывая слюну и морщась от несильных судорог в желудке, взял стул и поставил его прямо в середине коридора, чтобы видеть дверь в комнатку и кухню. Хозяйка суетилась возле плиты.
– Вы русская? – задал я давно мучивший меня вопрос.
