собираясь вернуться в свой автомобиль. – Не в детском саду…
Бегалиев тяжело и обиженно засопел. Глаза налились кровью.
– Стоять! – заорал он вдруг. – Стоять на месте!
Он неожиданно ловко выдернул из кобуры пистолет, направил его в сторону русского офицера.
– Всем выйти из машин! – целясь прямо в голову командира, милиционер взвел курок. – Прикажи им, майор! Пусть все выйдут, быстро! Оружие на землю! Все! Если кто-нибудь дернется – вышибу мозги!
Двое ментов тут же побросали гаечные ключи и запаску, уже почти установленную на место, и схватились за автоматы, мирно покоившиеся до этого момента на переднем сиденье. Дело принимало нешуточный оборот. Охрана на глазах превращалась в захватчиков.
Круглолицый подскочил к микроавтобусу и, демонстративно передернув затвор, сунул ствол в приоткрытую дверь.
– Выходи, сука! И ты тоже, урод! Шевелите булками, а то завалю прямо здесь!
Водитель «Нексии» попятился спиной, зашел за свою тачку и, упершись локтями в крышу, занял позицию для стрельбы.
– И как это понимать? – нахмурился Иванов, голос его перестал быть елейным, закаленной сталью зазвенела в нем решимость и сила. – Вы что собираетесь делать? Вы же милиция!
– Я тебя сейчас грохну, придурок! – сорвался на крик Бегалиев. Несмотря на то что у него был ствол, а противник стоял безоружным, в горле бандита пересохло от страха. – Пусть твои люди выходят с поднятыми руками и строятся здесь! Все! Быстро! Без фокусов! Если какая-то тварь попробует что-то вякнуть по рации или на помощь позвать, буду расстреливать по одному. Начну с тебя или тех, что в автобусе! Азамат, держи их на мушке!
Иванов невозмутимо молчал, наблюдая, как, сложив руки на затылок, на проезжую часть выбираются доктор и Баюн. Вокруг них, яростно размахивая «акаэмэсом», крутился мент с перекошенным от злобы лицом, уже не казавшимся таким круглым. Видимо, это был его звездный час. Сочтя, что Новиков двигается не слишком резво, он с размаху саданул ему рукояткой автомата по пояснице. Владимир охнул и, изогнувшись, упал на колени. Круглоголовый отскочил, довольно скалясь, а потом снова приблизился и с разбега ткнул Баюна стволом в затылок.
– На колени!!! На колени, твою мать! Урою!
Толстяк подковылял ближе и ткнул майора «пээмом» в подбородок:
– Руки за голову, медленно, чтоб я видел! Азамат, если кто дернется – бей на поражение! Эти долбаные десантники могут начать геройствовать!
Нехотя оставив теплую кабину, из «шестьдесят шестого» выбрался Злой. Рисковать жизнями товарищей, оставаясь в грузовике, он не хотел. К нему тут же подскочил мордатый преступник в погонах, только что «зачистивший» «Форд».
Чем-то не понравился уголовнику спецназер, который был раза в два шире его и на голову выше. Обругав по-киргизски, Болот двинул солдату берцем в голень. Злой даже бровью не повел. Продолжая шествовать, как слон из басни, он совершенно игнорировал брызгающую слюной «моську», чем вызвал у круглоголового яростную злобу. Взбесил его фактически. Перехватив «АКМС» одной рукой, тот с силой ткнул дулом спецназовцу в сонную артерию, вцепился свободной конечностью в отворот его бушлата и потащил к остальным пленным. Оба на миг «выпали» из конуса тускло-желтого света, струящегося из фар остановившихся автомобилей…
– …Людей отпусти, – тихо порекомендовал Бегалиеву майор. – В машинах полно оружия, все бери, только парней не трогай. На пропажу имущества можно закрыть глаза, а если что с людьми случится – придется ответить по полной!
– Закрой свою… пасть… дебил! – даже эту короткую фразу на одном выдохе произнести не удалось: одышка появилась не вовремя и была сильнее, чем обычно, что раздражало и пугало пышнотелого милиционера. Порывшись в кармане свободной рукой, он выудил оттуда ингалятор, дважды брызнул себе в рот, глубоко вдыхая. Помогло. Стало чуть легче. Хотел повторить процедуру, но препарат закончился. Отшвырнув бесполезный флакон в сторону, милицейский начальник взялся за телефон. Пальцы, нервно дрожа, едва попадали на кнопки. «Спокойно! Все отлично! Я все сделал, как хотел!» – сам себя успокаивал он. Оставалось главное – передать товар и получить расчет.
– Алло, Аслан? Это снова я, Чингиз. Планы изменились. Караван я взял сам… Да, я сам все провернул, со своими ребятами… Дальше что? Дальше – как договаривались: я тебе «семечки», ты мне деньги… Где? Нет, притащить на место не получится, у меня грузовики без водителей… Я же говорю, они чухнули что-то, ехать не захотели, пришлось брать караван прямо по дороге… Нет, что ты! Эти лохи даже не дернулись, хе-хе… Брату своему передай, пусть едет нам навстречу, забирает товар… и баранов этих тоже… Нет, Аслан!.. Обижаешь, Аслан, какая подстава? Мы же друг друга давно знаем!.. Да, понял… Жду.
За короткий телефонный разговор Бегалиев вспотел. Рука, державшая заряженный «макаров» перед носом русоволосого десантника, уже порядком устала и начала подрагивать. А майор, словно лом проглотил, стоял себе, пялился в черное жерло, грозящее смертью. Глаз с него не спуская, толстяк окликнул своего подельника:
– Болот! Ты где? Выводи всех толпой сюда, строй у обочины, скоро гости приедут!
На призыв босса никто не отозвался. Щеки Бегалиева побагровели, проступили мелкие сосудики на носу. «Для наглядности надо грохнуть одного из них, – бешено мелькали мысли в его мозгу. – Кого лучше? Командира? Разом лишить их командования и пример показать, чтоб вели себя тише. А если они, наоборот, озвереют? Или от страха стрелять начнут, кто их образумит? Нет, майора надо пока оставить, а замочить… хотя бы того урода, что на переговоры приходил! Только собрать зрителей побольше, чтобы урок даром не пропал». Сверля глазами Иванова, он зашипел:
– Прикажи всем выйти, я сказал!!! Быстро! И без фокусов! Иначе конец тебе, понял?
– Они не послушают меня. Зачем им выходить? Им тоже жить охота, – буднично, как за чашечкой кофе, попытался объяснить майор, но мент и слышать ничего не хотел.
– Тогда я снесу череп сначала тебе, потом остальным! Живо бери рацию, или как вы там с машинами связь держите, и пусть выходят все с задранными граблями! Понял?
Командир спецназа в знак согласия покачал головой. Раздражать грабителей не входило в его планы. По крайней мере – пока. Но и затягивать ситуацию было не на руку. С минуты на минуту на горизонте должна была замаячить вызванная по телефону бандитская подмога. Да и у самих агрессоров нервы были явно не в порядке, себя контролировать им становилось с каждой секундой все труднее. Стрелок, укрывшийся за машиной, глупо улыбался и постоянно сплевывал. Скорее всего, за оттопыренной губой держал комочки насвая – смеси из конопли, куриного помета и еще какой-то дряни, которую использовали вместо легких наркотиков многие местные жители. Покрасневшие от недосыпа, стресса и стимуляторов глаза остекленело таращились на солдат сквозь прицел автомата. Мало ли что придет в шальную голову? Переклинит чего-то в полуиссохшем от алкоголя и дури мозгу, а палец дернет спусковой крючок.
Или взять мордатого коротышку, которого толстяк Болотом кличет. Агрессия через край плещет, готов убить, не задумываясь, любого. Вон как старается, лупасит Злого руками и ногами, подгоняя к голове колонны. Благо что на спецназовце решил отыграться: обычный человек давно получил бы тяжелые травмы, а может, и увечья.
Или предводитель банды – трусливый и насквозь больной человек. Ему бы о душе подумать, а он все за деньгами охотится. И из-за них, родимых, готов на самые отвратительные поступки. Первым курок спустить может, причем от испуга даже.
Как ни крути, балаган с захватом заложников пора было прекращать. Иванов встретился взглядом с грустными глазами Злого, которого, как надоедливая муха, продолжал доставать круглоголовый милиционер. Медленно, чтобы не спровоцировать толстяка, командир выполнил требование положить руки на затылок. Старая методика подачи условных сигналов в очередной раз сработала безотказно. Пока майор поднимал кисти рук к затылку, он успел внятно (для своих) дать команду к началу акции по самоосвобождению.
За толстяка и Болота командир спецназа не переживал. Они, к своему несчастью, находились слишком близко от него и Злого – на расстоянии вытянутой руки. И об осторожности, видимо, совершенно позабыли. Проблемой мог стать водитель, напряженно сжимающий цевье «АКМСа». А потому он сам себе подписал приговор: деваться некуда, надо нейтрализовать его в первую очередь, чтобы бед не
