грозит, и успел увернуться от прямого удара по голове. Железка прошла вскользь, но все же зацепила чеченца. Ротный видел, как тот повалился на пол с надорванным ухом. Не теряя драгоценного времени, Роман одним прыжком оказался рядом с черным. Короткий удар в подбородок отправил бойца в тяжелый нокаут как минимум минут на сорок. Тело черного обмякло. Железка вылетела из рук, и он, закатив глаза, повалился сначала на стоящий рядом стол, снес всю посуду, которая там была, а потом уже с шумом грохнулся на пол. Ротный помог Тенгизу подняться. В этот момент дверь в камеру распахнулась и на пороге появился дежурный в сопровождении двух подчиненных, вооруженных резиновыми дубинками.
– Что на этот раз скажете? Что мальчики снова решили поиграть и неудачно упали?
– Нет, – спокойно ответил ротный, придерживая чеченца под локоть.
– Значит, так! – обратился дежурный к своим подчиненным. – Этих двоих в карцер! В шестой. Чтобы жизнь медом не казалась и чтобы на будущее знали, как Пантелеева дураком выставлять! Этих бойцов – в санчасть, и оставить их там до утра. Завтра придут опера€ – пусть с ними сами разбираются. С меня на сегодня хватит этих боев без правил.
– Собрать личные вещи! – приказал старшина, указав дубинкой на ротного и Тенгиза.
Что у одного, что у другого никаких личных вещей не оказалось, и поэтому уже через десять минут Никонов и чеченец Тенгиз стояли возле дверей карцера.
– Вам здесь понравится, – с ухмылкой сказал старшина. – Здесь всем нравится. После десяти суток нахождения здесь будете как шелковые.
Ротный оставил слова старшины без комментариев. Он не стал ему объяснять, в каких местах ему приходилось бывать за время своих командировок. Но когда дверь в карцер открылась и на ротного пахнуло сыростью и вонью, он подумал, что подобного ему еще испытывать не доводилось. Карцер был рассчитан на одного человека, судя по одиночным нарам, которые в данный момент были пристегнуты к стене.
– Счастливо отдохнуть, – сказал на прощание старшина и с грохотом захлопнул дверь.
Лампочка, светившая в углу под потолком, могла освещать только пространство вокруг себя, поэтому в карцере царил не просто полумрак, а можно сказать, была полная темнота.
– Да-а, дела, – произнес чеченец, осматриваясь вокруг. – Из огня да в полымя.
– У тебя был другой выход: ты мог быть сейчас опущенным этими ублюдками, зато находился бы в камере, где условия намного лучше теперешних.
– Что ты такое говоришь, Роман?! Я бы на это никогда не пошел!
– Значит, тебя просто убили бы, – спокойно ответил Никонов.
После его слов чеченец, видимо, смог полностью оценить все произошедшее с ним. И если бы не Роман, неизвестно чем все закончилось бы.
– Спасибо тебе, брат. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. – Тенгиз протянул ротному руку, и тот понял, что чеченец говорит это искренне.
– Ладно, сочтемся как-нибудь.
– Кстати, можно тебя спросить, Роман? Зачем ты это сделал?
– Что именно? – прикинулся дурачком ротный.
– Ну, вступился за меня. Ты же сам мог пострадать. Мы же с тобою не были даже знакомы на тот момент.
– Понимаешь, Тенгиз, – капитан положил чеченцу руку на плечо, – дело в том, что я сразу понял, что ты нормальный мужик. А такие отморозки, как эти, – Никонов кивнул на дверь карцера, – мне никогда не нравились.
– Понятно, – протянул чеченец и признался: – Я бы так не смог.
– Все люди разные. Но от этого ты не станешь хуже или лучше; просто ты такой, а я такой.
– Послушай, Роман, а где ты так научился кулаками махать?
– В армии научили. Служил в десантных войсках.
– У меня старший брат тоже в десанте служил. Даже в Афгане воевал, – не без гордости сказал Тенгиз.
– Я тоже в Афгане был. Только давно это было… – Ротный сделал задумчивое выражение лица, как будто бы предался воспоминаниям.
Наступило минутное молчание, после чего капитан сказал:
– Я так понимаю, что шконку нам отстегивать не собираются, поэтому надо подумать, как будем отдыхать.
– В принципе, я могу и не спать. Я уже в камере немного подремал, – отозвался чеченец.
– Так не пойдет. Во-первых, нам здесь не одну ночь предстоит провести, а во-вторых, на завтра нам тоже силы понадобятся, поверь мне на слово.
– Согласен. Но как тут можно что-нибудь придумать? – Тенгиз обвел рукой маленькую камеру.
– Сейчас расскажу. Здесь главное – не лечь на бетонный пол, так как бетон за пару часов высосет из тебя все тепло, а после этого твой организм начнет давать сбой, и в конце концов ты можешь серьезно заболеть – к примеру, воспалением легких. Поэтому снимай свою обувь и клади один ботинок под бедро, а второй под голову. Конечно, будет не совсем удобно, зато ты сможешь отдохнуть без вреда своему здоровью.
Сделав все, как сказал ротный, Тенгиз спросил:
– А ты сам что, не будешь отдыхать?
– Я позже лягу. Мне еще надо кое о чем подумать. А ты отдыхай, Тенгиз.
Упрашивать чеченца не пришлось. Уже через несколько минут он мирно посапывал. Роман же стал думать. Пока события развивались по плану. Он сошелся с братом боевика, и ближайшее время они проведут здесь, в карцере. Но впереди была самая основная и самая сложная часть задания. Ему следовало не только разработать план побега, но и осуществить его. Кроме того, Роман не знал, как отреагирует на его предложение о побеге сам чеченец. Вполне возможно, что он может заартачиться; ведь, если верить его словам, получается, что он действительно находился здесь по ошибке. А значит, и причин для побега у него никаких нет. «Ну ладно. С этим мы разберемся завтра», – подумал Никонов и, разувшись, прилег рядом с чеченцем.
Утром раздался грохот в дверь.
– Подъем!!!
В первые секунды ротный не сразу понял, где находится. Все тело затекло, а в воздухе витал ужасный запах. В крохотное окно под потолком едва-едва пробивался свет, а это означало, что подъем здесь, в карцере, проходил не так, как в камере. Сейчас было не больше пяти часов утра. Но, несмотря на это, капитан Никонов все равно чувствовал себя отдохнувшим и полным сил человеком. Чего нельзя было сказать о чеченце. Тяжело поднявшись, он еще долго приходил в себя, растирая лицо.
– Зачем нас подняли в такую рань? – недовольно сказал он, пнув железную дверь.
– По всей видимости, это одно из условий нахождения в карцере, – предположил ротный, начиная разминаться. Долгие годы тренировки научили его делать это независимо от условий, в которых находился капитан.
Когда прошла поверка, привезли завтрак. Он состоял из порции овсяной каши и кусочка хлеба. Чеченец с нескрываемым отвращением посмотрел на принесенную еду и сказал:
– Кормят, как скотов.
– Это тюрьма, Тенгиз, и другого здесь не подадут, а силы нам с тобой еще понадобятся. Так что хочешь не хочешь, а есть надо.
Немного подумав, чеченец взял ложку.
Прошло еще какое-то время, и за дверью послышались громкие голоса. В следующую минуту дверь открылась, и на пороге появился капитан в сопровождении двух постовых.
– Выйти из камеры! – приказал он.
Когда ротный и чеченец вышли на свет божий, вертухай спросил:
– Фамилия, имя, отчество?
Роман и чеченец представились, и капитан продолжил:
– Оперуполномоченный Пономарев Сергей Владимирович. Я занимаюсь воспитательной работой в следственном изоляторе. Исправляю, так сказать, характер нарушителей режима содержания. У меня свои
