пропагандиста? А появившиеся в конце прошлого года (и пока что не получившие убедительного ответа) обвинения в том, что кандидатская Бурматова являет собой плагиат, добавляют еще и сомнения в компетентности.
Словом, каждый случай следует рассматривать в отдельности. Но одну закономерность все-таки установить можно.
Чем менее конкретной является наука, чем меньше в ней четких критериев, позволяющих отделить истинного ученого от шарлатана, тем больше вероятность конфликта интересов и соответственно профанации вместо настоящего образования. В группе риска находятся прежде всего гуманитарные дисциплины. И в первую очередь — политология.
Царица наук
На первый взгляд политологическое образование переживает бум. В одном МГУ за последние десять лет появились три факультета, где обучают политологическим премудростям: мировой политики, политологии, глобальных процессов. И это далеко не все: учебный процесс на факультетах госуправления, социологии, в высших школах госадминистрирования, современных социальных наук и многих других учебных подразделениях МГУ также не обходится без политологической компоненты. Можно представить себе, какой размах приняло явление в масштабах всей страны!
«Политология — престижная наука, объединившая разнообразные знания от технологий политического управления до философии власти, — сообщает интернет-страничка факультета социальных технологий РГТЭУ. — Политология учит выбирать будущее, стратегически мыслить, объяснять скрытые механизмы власти. Сергей Бабурин, Вячеслав Никонов, Любовь Слиска... Хочешь ворваться в плеяду российских политологов? Поступай в РГТЭУ и овладевай секретами «Политологии»!» Конечно, не все рекламируют свои услуги с таким задором, но смысл везде примерно тот же: царица наук!
В то же время, по мнению большого числа признанных авторитетов, российская политология и политологическое образование переживают катастрофу. Причин тому называют много, но глубже и, пожалуй, точнее всех копает Виктор Ковалев (профессор кафедры политологии и международных отношений Сыктывкарского госуниверситета): настоящие политические исследователи сейчас не востребованы, зато «на всех уровнях повышается спрос на агитаторов и пропагандистов».
В начале 1990-х была совершена принципиальная ошибка, считает Виктор Ковалев: «Большинство преподавателей марксизма-ленинизма нужно было просто уволить. Им же дали возможность стать «политологами»... Нет утвердившихся цеховых стандартов, границ, рамок научности, профессионализма и профессиональной этики — на поле политологии может зайти почти любой профан, жулик или провокатор».
В не пуганных профессиональными стандартами джунглях попадаются порой экзотические экземпляры. Взять хотя бы декана вечернего отделения факультета «Международные отношения» Дипакадемии МИДа доктора политических наук Игоря Панарина. Вот один из его геополитических прогнозов: «В ноябре 2009-го в США вероятны гражданская война и крушение доллара, и летом 2010-го распад США на шесть частей... Кто будет кормить 20 процентов населения, находящегося на разных социальных дотациях? Эти люди выйдут на большую дорогу и предадутся мародерству и бандитизму».
Проблема не в политизации, а в деградации высшей школы, настаивает директор по социальным и экономическим исследованиям Центра стратегических разработок Сергей Белановский. В особенности — гуманитарной ее составляющей. Вузы превратились в отстойник для «своих» кадров — ценных, но достигших преклонного возраста, или сравнительно молодых, но ни на что не годных. Большого вреда для юных умов в том нет, успокаивает Белановский. Состояние высшей школы в принципе не позволяет использовать вузы в качестве пропагандистской машины. Беда тут другая. Псевдообразование оставляет студентам массу свободного времени, а после получения диплома — чувство разочарования. «Где вы, например, найдете должность политолога? Знаю много таких примеров: получив диплом, люди сидят без работы». Безделье и отсутствие перспектив могут привести к тому, что часть студенчества действительно начнет политизироваться, считает эксперт. Молодые люди будут, естественно, предъявлять претензии к власти. Но вряд ли оппозиция — по крайней мере, вменяемая — обрадуется, обретя таких союзников. Короче, Россия рискует получить свой вариант студенческой революции образца 1968 года.
Может, опять обратиться к опыту Петра I: взять и — от греха подальше — позвать на поднятие из руин царицы наук иностранных специалистов?..
Горец / Политика и экономика / Профиль
Горец
/ Политика и экономика / Профиль
Рамазан Абдулатипов: от ельцинского тяжеловеса — до путинского аксакала
Трудно припомнить случай, чтобы президентский выдвиженец самолично оглашал содержание указа о своем назначении, а заодно и о снятии с должности предшественника. Но новый глава Дагестана такой прецедент создал. Причина понятна: Рамазан Абдулатипов — политик из ельцинской обоймы, долгое время пребывавший в кадровом забытьи. Но едва президентское перо совершило заветный росчерк, Рамазан Гаджимурадович, опередив кремлевскую пресс-службу, во всеуслышание объявил о своем триумфальном воцарении в Махачкале. Словно неубиваемый персонаж из фильма «Горец», наш герой вновь обрел утраченную силу и мощь.
Выше гор
Рамазан Абдулатипов — дитя Победы. Он появился на свет 4 августа 1946 года в многодетной семье фронтовика Гаджимурада Абдулатипова, принимавшего участие в героической защите Севастополя и вместе с уважением земляков получившего за все свои заслуги должность председателя колхоза. Кривые улочки высокогорного аварского аула Гебгута привели Рамазана Абдулатипова сначала в школу, где выяснилось, что ни на его родном селении, ни даже на Дагестане мир клином не сошелся. Потом — в Буйнакское медучилище, после которого он пошел работать фельдшером-акушером. По этим же старинным улочкам будущий и. о. ушел в армию. Формально вроде бы спустился с гор, а на самом деле взошел на другую, более значимую в карьерном плане вершину.
В советские времена армия, хоть ее и хаяли почем зря, была надежным социальным лифтом. Недолго проработав после увольнения кочегаром и на других случайных должностях, старшина медслужбы в запасе Абдулатипов вскоре стал секретарем Тляратинского райкома ВЛКСМ, а затем, вступив в партию, и замзавотделом агитации и пропаганды райкома КПСС.
На заочное отделение истфака Дагестанского госуниверситета для молодого коммуниста, прошедшего армейскую школу, двери были открыты настежь. А вот клановость и в советском Дагестане никто не отменял. По этой причине, тщательно взвесив возможности и влиятельность абдулатиповского рода, многие биографы склонны были считать, что карьерный потолок Рамазана Гаджимурадовича — должность руководителя районного масштаба. Дипломированный коммунист Абдулатипов действительно не пошел поперек местных традиций, а «легализовался» в качестве аспиранта философского факультета Ленинградского госуниверситета.
С тех пор много воды утекло. Тем не менее «Итогам» удалось установить, чем из многочисленных «целевиков» (студентов и аспирантов, принятых на обучение переводом из провинциальных вузов) выделялся наш герой. Абдулатипова отличала целеустремленность. В отличие от большинства кавказских
