Тарна, так к чему условности?
– Я прошу простить мне, что нарушил ваше уединение, однако есть человек, который очень просил меня устроить вам встречу, именно по этой причине я здесь.
– Уже началось? – замирая, спросила Ильра.
– Нет, но отряды врага хорошо видны, они движутся к городу. Думаю, они попытаются войти с марша. Так что, Ильра, согласны ли вы поговорить с этим господином?
– А он кто?
Возникшая было безумная мысль, что это – отец, мигом исчезла. Виль ниже незнакомца, самое меньшее, на голову. Да и Дальгерт, пожалуй, ниже.
Гаральд чуть нахмурился, но покачал головой:
– Ильра, да или нет? Мы в монастыре, и священники все время незримо следят за нами.
– Хорошо, я поговорю с ним. Недолго.
– Я подожду у выхода.
Ни на секунду старейшина не задумался, почему она так бездумно выполняет все просьбы незнакомца, который даже не представился…
– Присядем, – предложил незнакомец.
Ильра огляделась в поисках скамьи и тут же увидела – у двери, через которую они с монахом только что вошли. Верней, монах проводил ее до входа и сразу удалился.
– Снимите капюшон, – попросила Ильра. По правде сказать, ей было любопытно, кто кроме отца и Дальгерта мог пытаться добиться встречи с ней. Да еще и успешно.
– Мне бы не хотелось в этом месте. Мы не знакомы, Ильра Зэран.
– Что же привело вас ко мне?
Незнакомец вздохнул и задал встречный вопрос:
– Ильра, вы боитесь смерти?
– Я видела, как умерла моя мать. Да, я боюсь; но куда больше боюсь, что не справлюсь, что врага остановить не удастся и все окажется напрасно.
– Вы? Не сомневаюсь, вы справитесь. Дело в другом. Видите ли, Ильра… по завершении этой магии физически вы не умрете. Вам никто не причинит вреда. В отличие от варварских обрядов ваших врагов, магия Тарна не требует крови. Но жизнь, которая вам достанется, хуже смерти. Все становится пеплом, мир погружается в серую муть, вскоре исчезают звуки и голоса. Пальцы перестают чувствовать предметы, и остается цепляться только за память, но и она непрочна. Она будет стираться и рассыпаться на клочки, и однажды не останется вовсе ничего, а другим будет казаться, что вы постепенно теряете разум, погружаясь в свой внутренний мир. Они будут стараться спасти вас, но это не даст результата, потому что нельзя вернуть то, что сгорело и только кажется уцелевшим, а на самом деле это пепел. Связи разрушены, но память немного прочней и создает видимость, что все еще можно вернуть, отыграть назад.
Незнакомец говорил как будто даже не Ильре, а самому себе. Смотрел на свои руки – кончики пальцев сведены – и говорил им, пространству между ладонями.
– Зачем вы меня пугаете?
– Чтобы вы до конца поняли, на что идете.
– Предлагаете бежать? Вас не Дальгерт прислал, часом? Я никуда не пойду. Возможно для некоторых долг и честь – это пустой звук, но никто никогда не скажет, что Ильра Зэран предала свой народ из-за страха смерти.
– Не сердитесь. Я не собирался предложить вам ничего недостойного. Достаточно ли будет сказать, что среди дорогих мне людей были те, кто ушел этой дорогой?
Ильра представила, как ее потом, после, возвращают отцу. С пустым взглядом, не отвечающую на вопросы, не способную даже удержать ложку…
Конечно, он будет стараться вернуть ее. И конечно, ему это не удастся. Будет ли для него это лучше, чем если бы старейшины вернули ему труп?
– Я все равно пойду до конца, – тихо сказала Ильра. – Что бы вы ни сказали, на самом деле у меня нет выбора. Не стану же я действительно упрашивать старейшин найти кого-нибудь другого на это место!
– Многие бы так и сделали. А кое-кто предпочел бы совершить самоубийство.
– Среди тех, кто от корней Тарна, таких нет!
– Ошибаетесь, очень даже ошибаетесь…
– Разве что этот предатель Дальгерт Эстан.
– Вы, похоже, совсем не разбираетесь в людях, милая Ильра. Дальгерт Эстан собирался заменить вас. Ему, конечно, не дали.
– Ему было наплевать на людей в городе.
– Это важно? Впрочем, что гадать. Я не прошу вас менять выбор или уклоняться от долга.
– Тогда что?
Незнакомец пошарил за пазухой и вынул оттуда гладкий темный шарик, как раз такой, чтобы уместиться в ладони. Молча протянул его девушке.
Она нерешительно взяла. Шарик оказался целиком вырезан из дерева. Совершенно гладкий, но видно, что его не касалась ни краска, ни лак.
– Вот, возьмите. Держите в руке во время обряда. Когда мир станет серым, он позволит вам найти дорогу назад. Нужно будет только захотеть вернуться.
Беженцев было много и становилось только больше. Кажется, к обедне привратник уже перестал вести учет. Дальгерт понял, что закончит их проверять разве что к концу следующего года, но тогда это будет уже неактуально. Результаты проверки у него самого вызывали большие сомнения: слишком велика была вероятность ошибки. Что может дать короткая беседа? Почти ничего. Заметил только, что людей Тарна в монастыре было очень мало. Семьи старейшин с маленькими детьми, да и то не все. В основном корни Тарна остались верны себе. Даль разрывался между двумя желаниями – оказаться сейчас на окраине, где городское ополчение и монахи вот-вот столкнутся с силами армии Схарма, и быть здесь в тот час, когда старейшины будут вынуждены привести в действие свое тайное оружие. А он должен был бродить между рядами сидящих вдоль стен главных галерей людей и до бесконечности задавать одни и те же вопросы. С этим легко бы справились и мальчики из семинарии, в то время как он – один из немногих здесь, кто действительно умеет драться.
Вероятно, отец Леон специально измыслил ему это поручение, чтобы держать подальше от основных боевых действий. Осталось понять зачем. Но понять причины поступков этого хитрого старого священника почти невозможно. Нет, потом он все узнает. Потом, когда бой закончится, и Леон с презрительной усмешкой расскажет, что, почему и как.
Даль как раз вышел во двор, когда в ворота вбежал послушник с криком:
– Началось! Началось!
Монахи побросали дела и помчались вверх по лестницам, на крышу.
Дальгерт тоже помчался наверх. Оттуда прекрасно виден весь город.
Армия Схарма втягивалась в три неширокие улицы. Смотрелось это впечатляюще. Сначала по узким проулкам двигались чадящие и пылящие транспорты, созданные мастерами Слова. Одному мастеру такого монстра не создать. Дальгерт, проживший в трущобах Мегаполиса без малого год, видел там и такие. Хотя чаще, конечно, ему доводилось встречать маленькие легкие машины для перевозки одного-двух пассажиров. И уж конечно, эти чудовища не были творением рук деревенских мастеров. Тут работали хорошо обученные знатоки своего дела. И работали не год и не два.
На броне располагалось минимум по четыре солдата в шлемах и со щитами. Они временами покидали свои «насесты», и тогда в переулках завязывались короткие стычки, но это не мешало основным силам победно идти вперед.
Благословение силам Равновесия, этих чудовищных транспортов было немного. За ними почти вплотную шел пеший строй. Вдалеке виднелись еще какие-то машины, но их разглядеть мешала география улиц и поднятая сотнями ног пыль.
Почему-то должным образом не сработали стрелки, засевшие на крышах домиков, в развалинах и подворотнях. А потом Дальгерт увидел псов. Они бежали далеко впереди и атаковали все, что казалось им живым. Их рубили, но дело это было почти безнадежное – псы не чувствовали ударов.
