прижимались к горным склонам, окунали их в туман…
Дальгерт огляделся и тут же увидел Ильру. Она стояла на краю огораживающего крышу парапета. Смотрела ровно туда же, в затянутую туманом даль за рекой.
Постояла немножко, переступила за парапет и теперь была уже снаружи, видимо, нашла какой-то приступок, на который можно поставить ноги. Руки лежали на оградке.
Впоследствии Дальгерт так и не смог вспомнить, каким образом умудрился преодолеть полных двадцать метров до того места, где она стояла. Как ухитрился перегнуться через парапет и поймать за пояс платья уже срывающуюся вниз девушку. И самой главной загадкой было, как он умудрился ее удержать и даже через какие-то секунды вытянуть на свою сторону парапета.
Ильра вырывалась неумело, но яростно. Ей удалось разбить Дальгерту нижнюю губу и прокусить кожу на плече. Ничего не оставалось, как прижать ее к себе и постараться оттащить подальше от края крыши.
– Пусти!
– Тсс! Тише!
Дальгерт отпустил ее, только когда добрался до сомнительного укрытия башенки. Сырое это, промозглое помещение, тем не менее, защищало от дождя.
Ильра успела вымокнуть, волосы свисали мокрыми сосульками вдоль щек, как тогда, в день, когда она разбудила древнюю магию Тарна… в день, когда он ее чуть было не потерял в первый раз.
Что же такого сказал… или сделал Лек, что она потеряла голову и побежала прыгать с крыши? Через столько дней, проведенных вместе. Они же и раньше ссорились, об этом знала вся мастерская. Или дело вовсе не в Леке? Тогда в чем?
– Ильра, что случилось? Что он сделал?
Подняла взгляд. Огромные, широко распахнутые глаза без тени страха. Дальгерту очень не понравился этот отчаянный, безнадежный взгляд.
Он мог бы, пожалуй, многое ей сказать. И что смерть – штука необратимая. И что все можно исправить, кроме, опять же, смерти. И что живой человек может бороться, а мертвый – только гнить в могиле. И что «подумай! Неужели у тебя уж совсем нет ничего, ради чего стоит жить?»… многое мог бы сказать. Но дыхание перехватило, и получилось только попросить, даже не надеясь на ответ:
– Пожалуйста…
Она ответила. Глубоко вдохнула, сказала деловито:
– Зря вы меня остановили. Если бы я умерла, всем стало бы легче.
Потом подумала и пояснила:
– Он хотел, чтобы я стала его любовницей. А я не могу.
Дальгерта словно мешком по голове ударили. Он даже взгляд отвел, чтобы она не догадалась, какой эффект произвели ее слова. Он-то думал, она давно уже с Леком. Почему он так решил? Как вообще в голову могло прийти?
Голос стал жалобным, словно она уговаривает саму себя:
– Я не могу, мне все кажется, что от него пахнет трупами. Он даже смотрит на меня, как на очень удачный будущий труп.
– А что же… раньше он не звал… не предлагал… – Даль сам поразился, насколько изменился его голос.
Она покачала головой.
– Так вы из-за этого…
– Он сказал, – Ильра отвернулась, – что у меня все равно нет выбора. Что он может со мной сделать все, что захочет. И что мне некуда пойти. Он сказал, что я такая же, как вы. Я предала свой народ, так же, как это сделали вы, чтобы спасти свою жизнь, и теперь там, в городе, нет никого, у кого я могла бы попросить помощи. Он ведь был прав. Я действительно…
Она отошла к широкому окошку, подняла лицо к небу. Холодный дождь принялся прилежно смывать подобравшиеся слезы. Не оборачиваясь, она резко договорила: – Он сказал, что если я откажусь, он убьет отца.
– Он не сможет, – ответил Дальгерт.
Ильра замерла, закаменела тоненькая спина, облепленная бесформенными складками намокшей одежды.
– Вы что-то знаете. – Не вопрос, утверждение.
– Да.
– Он уже умер, так? Не молчите! Мой отец уже умер?
Дальгерт растерялся:
– Да с чего вы взяли? Лек солгал вам, что может убить Виля. Это не в его власти. Виль жив, я на днях его видел в городе. Кажется, он даже собрался отстраивать гостиницу.
Ильра обернулась, прикрыла рот ладонью:
– Тогда зачем… – прошептала сквозь пальцы.
– Чтобы вы остались с ним. Чтобы вам не захотелось никуда от него уходить. И ему нравится, когда плохо тем, кто рядом. Тот еще урод…
– А вы меня вытащили.
– Чтобы вы жили.
– Зачем? Вам это зачем?
– Не знаю. Но ведь теперь у вас нет резона прыгать с крыши?
– Я вам не верю. Вы могли соврать только для того, чтобы я… не прыгала.
– Мог бы, если бы догадался и если бы было время подумать. Виль живет на Втором Каменном Спуске, дом номер шесть. Там прямо на стене написана цифра. Нужно подняться на второй этаж.
– Так вы знали…
Дальгерт с явной неохотой ответил:
– Я был уверен, что вы тоже знаете.
– Вы думали, что я его любовница. Лека.
– Он так сказал.
– Вы так думали и все равно стали меня вытаскивать.
Дальгерт усмехнулся. Словно огромный камень упал с души. А Даль и не знал, что этот камень вообще был…
– Вы сейчас можете совершенно спокойно уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Забыть, как страшный сон. Только постарайтесь пока поменьше появляться на улице. Лек, конечно, сам не рискнет вас преследовать, но может кого-нибудь послать. Боюсь, что в третий раз меня может не оказаться рядом.
– В третий?
– Во второй. Я оговорился.
Она кивнула. Подошла на два шага, оказалась рядом. Потребовала:
– Посмотрите мне в глаза!
Даль приподнял брови и выполнил просьбу.
Изучающий, словно ищущий какие-то невидимые ответы, этот взгляд был намного лучше, чем тот, которым она его приветствовала в самом начале разговора.
Улыбнулся: поверила.
– Вы лучше, чем хотите казаться.
– Еще не хватало. Ильра Зэран, я вам не друг. Пусть это так и останется. Я вас очень прошу.
– Смеетесь.
– Ну конечно, смеюсь. Боги, какое счастье, что вы убираетесь отсюда! Хоть одной проблемой меньше.
– Все равно, благодарю.
– Потом поблагодарите. Рекомендую вам побыстрей собраться и покинуть эти гостеприимные стены, пока Лек занят в лаборатории. Если вы не хотите, конечно, столкнуться с ним еще раз.
– Я пробовала уйти, но меня не выпустили. Они никого не пускают.
– Я провожу. Собирайтесь.
