Казалось, окна особняка были высечены из обсидиана; они поблескивали в лунном свете, черные и непроницаемые. А внутри дома — ни единого проблеска, ни света газового рожка, ни свечи. Камины, похоже, тоже не топились.
— Вы были правы, — сказала Вирджиния. — Похоже, дом действительно пуст.
Послышался приглушенный стук железа о железо — Оуэн закрыл за собой калитку.
— Я навел справки. Узнал, что раним утром после того, как мы нашли тело Холлистера, леди Холлистер уволила всю прислугу, — сообщил он. — Хозяин похоронной конторы увез труп… и с того дня леди Холлистер никто больше не видел.
— Куда же она отправилась?
— Никто не знает наверняка. У Холлистеров был загородный дом где-то на севере. Она могла поехать туда.
— Бедняжку вряд ли стоит винить за то, что она хотела поскорее сбежать из этого ужасного места.
Они вошли в старую сушильню. Насколько могла судить Вирджиния, здесь все оставалось так же, как в ту ночь. Тут Оуэн зажег фонарь, вспыхнул желтый свет, и они начали спуск по каменным ступеням в подвалы разрушенного аббатства, над которыми стоял особняк. Вирджиния чувствовала, что ее спутник уже прощупывал пространство с помощью своего дара.
— Вы что-нибудь заметили? — спросила она.
— Никаких указаний на свежие преступления, — ответил Оуэн. — Но старая энергия по-прежнему здесь. Он проводил девушек по этому коридору и этим же путем выносил трупы. Стены впитывают подобные излучения.
— Как и зеркала.
— Да, верно. Подозреваю, что отсюда есть и другой выход.
— Должен быть другой выход. Хотя бы из соображений удобства.
Они миновали знакомое пересечение коридоров.
— Вон коридор, где мы обнаружили заводную карету, — сказала Вирджиния. — Тот, который ведет к камере, где держали Бекки.
— Да. Мы уже недалеко от зеркальной комнаты.
Они завернули за угол. Свет фонаря осветил короткий коридор, выложенный камнем. За ним был холл, а в середине одной из его стен — дверь. Она была закрыта.
— Это дверь в зеркальную комнату, — сказал Оуэн.
Вирджиния встала рядом с ним. В ограниченном пространстве каменного коридора они стояли, едва не касаясь друг друга, и подол ее накидки ниспадал на его ногу.
— Этот коридор ничем не отличается от других, — заметила Вирджиния. — Как вы нашли меня в ту ночь?
— Это место источает энергию насилия. Зеркальная комната — точка фокуса. — Оуэн осматривал закрытую дверь. — В ту ночь, когда я пришел сюда, мне стало страшно — вдруг опоздал?
По его тону Вирджиния поняла: найди он тогда в зеркальной комнате ее бездыханное тело, этот его выход был бы добавлен Оуэном к списку личных неудач.
— Но вы успели, — прошептала она.
Оуэн не ответил. И вдруг, привалившись спиной к каменной стене, подал Вирджинии знак сделать то же самое.
— На случай, если мы встретим еще одну заводную игрушку-стража, — пояснил он. — Камень — наша лучшая защита.
Протянув руку в перчатке, он распахнул дверь — она оказалась незапертой. Комната же за дверью тонула в темноте.
Вирджиния замерла и прислушалась. Она знала, что Оуэн тоже напрягал слух. Но не было ни звона, ни глухого перестука механических когтей.
Переступив порог, Оуэн поднял фонарь повыше.
— Пусто, — объявил он. — Никаких заводных игрушек. Но кто-то совсем недавно навел здесь порядок.
Вирджиния выглянула из-за плеча спутника. Кровать по-прежнему стояла в центре комнаты, но ее аккуратно застелили чистым, тщательно выглаженным бельем и симпатичным одеялом с узором из розочек. Залитые кровью простыни, разумеется, исчезли.
— Понятно, что человек, который убрал отсюда тело, убрал и окровавленные простыни, — сказала Вирджиния. — Убийца не хотел оставлять свидетельств своего преступления. Но зачем потребовалось пряность свежие простыни и все перестелить?
— Возможно, просто так, для порядка, — сказал Оуэн.
Вирджиния решительно покачала головой:
— Нет, я думаю, не поэтому. Постель застелили очень аккуратно, а белье — высшего качества. А какое красивое и дорогое одеяло?..
— Холлистер был богатым человеком, — напомнил Оуэн. — Несомненно, все белье в этом доме стоит немалых денег.
— Нет-нет, — возразила Вирджиния — У слуг свое белье, без затей, из дешевой ткани. И похоже… Это одеяло — явно из женской спальни. Подозреваю, оно предназначалось для постели самой леди Холлистер.
— Интересное наблюдение, — пробормотал Оуэн. Он был заинтригован. — Но тогда это подтверждает мои подозрения. Скорее всего, Холлистера убила жена.
— Она явно не в себе, по крайней мере, — заметила Вирджиния.
— Конечно, только безумная женщина может заколоть собственного мужа, а потом застелить ложе смерти изысканным постельным бельем.
Вирджиния содрогнулась:
— Да уж…
Оуэн вышел на середину комнаты, и Вирджиния последовала за ним. Она старалась снизить порог своей чувствительности, чтобы хоть как-то подавить интуитивную реакцию на ужасный энергетический фон комнаты. Ее сверхчувственные ощущения просто взывали, беги, беги, беги! И ее спутник наверняка знал об этих омерзительных потоках энергии…
Вирджиния в замешательстве осмотрелась. Пламя фонаря плясало в зеркалах бессчетным количеством отражений, а стены, словно выложенные комодными кострами, уходили в темноту, в бесконечность.
— Как будто стоишь в преддверии ада, — сказала Вирджиния.
— Да, очень похоже. — Осмотрев постель, Оуэн обратил внимание на зеркальные стены. — И возникает вопрос: зачем Холлистер устроил такую комнату? Если у него имелся талант чтения в зеркалах, то эффект многочисленных отражений наверняка должен был дезориентировать его и внушать тревогу.
Вирджиния встретила в зеркалах взгляд спутника.
— Как ни печально говорить подобные вещи, но боюсь, есть люди, которые испытывают тягу к зеркалам, их такая комната должна интриговать, действовать на их чувства неотразимо. Подозреваю, что Холлистер был одним из них.
Брови Оуэна поползли вверх:
— Что-то насчет стимулирующего эффекта зеркал, хотите вы сказать?
— Да. — Вирджиния медленно обошла комнату. — Ясно, что эти зеркала отражают энергию всего спектра. Те из нас, кто работает с зеркалами, особенно чувствительны к такой отраженной энергии. Ведь отражения мешают правильно толковать зеркальные послеобразы. А если зеркала расположить так, как в этой комнате, чтобы создать бесконечное число отражений, то эффект может быть… весьма драматичный.
— Зеркало всегда ведет себя непредсказуемо, если уж говорить о законах парафизики.
— Поверьте, не нужно напоминать мне об этом! Я работаю с зеркалами с тех пор, как мне
