исполнилось тринадцать.
— Да, разумеется. Прошу прошения за это замечание. Но что вы имеете в виду, когда говорите, что эффект может быть весьма драматичным?
Вирджиния вгляделась в бесконечную череду отражений.
— Кто-нибудь из чтецов мог бы предположить, что отраженная энергия в этой комнате усиливает его талант.
В глазах Оуэна вспыхнул опасный огонь.
— Усиливается насовсем?
— Нет, эффект будет длиться, пока человек находится в пространстве, ограниченном зеркалами. Но ощущение может быть просто головокружительным… По крайней мере, для некоторых. Зеркала могут стимулировать ощущения так же, как мощный наркотик. И если человек склонен к одержимости силами тьмы, как, очевидно, Холлистер… — Вирджиния замолчала, недоговорив.
Оуэн же ненадолго задумался, потом проговорил:
— Когда Холлистер совершал убийство, зеркальная комната действовала на его ощущения как опьяняющий эликсир.
— Верно. Когда же зеркала вбирали в себя послеобразы, он мог снова и снова приходить сюда, чтобы подпитываться ими, пока они не начинали затухать. Вы говорили, что некоторые убийцы возвращаются на место преступления, потому что в непосредственной близости от места убийства темной энергии больше всего. Так вот, для убийцы, который к тому же обладает даром читать в зеркалах, подобная зеркальная комната может представлять такой же интерес.
— А когда образы начинали исчезать?
Вирджиния с трудом сглотнула подкативший к горлу ком.
— Тогда ему приходилось убивать снова. Как и в случае с наркотиком, требовались все новые дозы того же стимулирующего эффекта.
— И каждый раз, когда он убивал, он прожигал в зеркалах все более глубокие слои послеобразов?
— Да. — Больше Вирджиния ничего не сказала — не было необходимости.
Оуэн со вздохом пробормотал:
— То есть использовать свой дар в этой комнате… Для вас это все равно, что ступить в ад.
Вирджиния тоже вздохнула:
— Всегда нелегко смотреть в зеркало, которое стало свидетелем смерти. Я видела в зеркалах ужасные вещи. Но эта комната — нечто особенное.
— Потому что здесь погибла не одна женщина, а несколько?
— Да, отчасти. — Она вспомнила, как пробудилась в постели возле трупа Холлистера. И вспомнила о своих первых, совершенно дезориентирующих впечатлениях, которые поразили ее тогда, как удары молнии. — Но здесь замешано что-то еще, чего я не понимаю. Возможно, когда я начну сеанс чтения, что-то прояснится.
Оуэн подошел к ней и встал рядом. Его сильная рука опустилась на плечо девушки.
— Вы не обязаны это делать, Вирджиния. Я сам могу изучить эту комнату и многое узнать.
— Нет, я должна прочитать эти зеркала! Нам нужны все сведения, которые только возможно собрать. Но прежде чем я начну, скажите: что вы здесь видите?
Вспышка энергии означала, что Оуэн включил свой дар. Он медленно оглядел всю комнату, в том числе и постель.
— В ту ночь у меня не было времени хорошенько рассмотреть все это, — пояснил он. — Но теперь я вижу, в этой комнате произошло убийство. И случалось это не раз. — Он подошел к постели. — Все жертвы умерли здесь.
— А как насчет убийцы? — спросила Вирджиния.
Его энергия рассеяна по всей комнате, но самые зловещие потоки клубятся возле постели. — Оуэн нахмурился. — Убийства в основном совершались на старомодный манер. Холлистер душил свои жертвы. Но три последних убийства были совершены паранормальными способами.
— Он начал использовать игрушки с часовым механизмом, чтобы убивать свои жертвы!
— Да, похоже на то. — Оуэн мерил шагами небольшое пространство комнаты. — Здесь, помимо энергии Холлистера, есть еще чей-то сильный энергетический поток. Его не очень легко заметить и выделить, но теперь, когда я смотрю внимательней, я вижу его присутствие довольно ясно. Та же энергия, которую я обнаружил в доме миссис Рэтфорд.
— Второй убийца?
— Да. Но почему его энергия сливается с энергией Холлистера? — Оуэн встал на колени, снял перчатку и осторожно потрогал каменный пол. Было заметно, как он вдруг встревожился. Глаза его полыхнули огнем. — Ага, ясно! Теперь понимаю.
— Что такое?
Оуэн поднялся. Энергия, окружающая его, точно кокон, электризовала волоски на затылке Вирджинии.
— Моя тетя уверяла, что у Холлистера не было близких родственников. Но я уверен: второй человек, побывавший в этой комнате… Этот мужчина связан с Холлистером узами кровного родства.
— Но Холлистер не оставил наследников.
— Нет, насколько мне известно. Но из этого не следует, что у него не осталось потомства.
— Незаконнорожденные дети? — спросила Вирджиния. — Что ж, всегда остается такая возможность, не так ли?
Оуэн взглянул на нее с любопытством:
— О чем вы сейчас подумали?
— О леди Холлистер.
— И что же вы о ней подумали?
— Она очень миниатюрная женщина. В припадке безумной ярости она, возможно, и могла убить мужа. Однако каким образом она сумела поднять его и уложить на постель? И кстати, как вынесла меня из спальни погибшей дочери и доставила сюда?
— Очевидно, ей помогли.
Вирджиния на минуту задумалась.
— Возможно, компаньонка. Или кто-то из слуг. — Она сосредоточилась, чтобы применить свой дар в полную силу. — Теперь моя очередь. Посмотрим, сумею ли я добавить новые подробности к тому, что выяснили вы.
Включив внутреннюю защиту, Вирджиния осторожно открыла свои сверхчувственные каналы. В зеркалах замелькали тени, ее пульс заметно участился.
— Что вы видите? — спросил Оуэн.
Вирджиния медлила с ответом. Когда же в зеркальной глубине появились жуткие послеобразы, подобные смутным движущимся фотографиям, она прошептала:
— Я вижу жертвы… О, как их много! И все примерно в возрасте Бекки. Некоторые послеобразы совсем поблекли. Холлистер начал убивать здесь много лет назад.
Оуэн смотрел на ее отражение в зеркале.
— Вирджиния, — позвал он, — с вами все в порядке?
Она не смогла ответить. Зеркала заполонили взбудораженные омерзительные послеобразы. Эти видения превратили комнату в камеру пыток. Призрачные фигуры открывали рты в безмолвном крике и протягивали к ней руки — словно для того, чтобы утащить в свою темную вселенную, скрывавшуюся в зеркальной бездне.
Голос Оуэна донесся до нее словно из-за штормовой завесы:
— Вирджиния, скажите мне, если не можете справиться сами.
Ярость пронзила ее острым жалом. Нет, она не сдастся! Вирджиния отчаянно взывала к инстинкту самосохранения.
И дозвалась.
Жуткие послеобразы канули в глубь зеркала. Она по-прежнему могла их видеть, но они больше не
