разрывали ей сердце.
— Все хорошо, — пробормотала она. — Просто это был первый удар. Я думала, что готова, но не знала, какое множество послеобразов заточили в этих зеркалах, точно в тюрьме. Холлистер воистину был чудовищем.
— Мне очень жаль, что он не попал в поле зрения моей семьи гораздо раньше, в самом начале своих похождений, — сказал Оуэн. — Да, очень жаль. Беда в том, что чудовищам легко затеряться — особенно в таком большом городе, как Лондон. Возможно, в будущем агентство «Джонс и Джонс» сочтет возможным помогать нам в охоте.
— Возможно.
— Вы не особенно доверяете агентству, не так ли?
— Вы правы.
— Тогда напоминаю вам: именно Калеб Джонс заподозрил, что Рэтфорд и Хэкетт с большой вероятностью были убиты посредством паранормальных методов. Более того, он и нанял меня для охоты на убийцу. И это при том, что ни одна из жертв не была вхожа в Общество Аркан.
Вирджиния скорчила гримасу:
— Очень хорошо. Признаю, что это новое агентство, кажется, принимает близко к сердцу расследование психоубийств за пределами Общества. Но это не отменяет того факта, что члены Аркана отнюдь не одобряют людей, подобных мне. Однако сейчас это не важно. Я вижу в зеркалах что-то еще…
— Хотите сказать — помимо послеобразов?
— Да. Там, в самой глубине, горят огоньки. Как в зеркале на туалетном столике миссис Рэтфорд, только слабее.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Пламя тут совсем слабое, но его можно заметить. Думаю, что заводные игрушки, когда их используют для убийства, не просто оставляют в зеркале послеобраз, но и отдают ему энергию.
— Вы сказали, что огонь, заключенный в зеркале миссис Рэтфорд, был сильнее. Отчего так? Ведь здесь умерло больше жертв.
— Да, конечно. Но те, что погибли здесь, не обладали талантом читать в зеркалах. А миссис Рэтфорд была зеркальной чтицей. Думаю, это и обусловило разницу.
— Сукин сын, — проворчал Оуэн. — Вот почему тот, за кем мы охотимся, выбирает именно зеркальных гадалок.
— Да, наверное. Они дают ему больше энергии, которую он хочет запереть в зеркале.
— Но зачем ему зажигать огонь в зеркалах? — спросил Оуэн.
— Не знаю.
— А можно ли выпустить огонь на свободу?
— Кажется, энергия находится в подавленном состоянии. Не уверена, что могу ее активировать. Но даже если смогу… Не уверена, что стоит этим заниматься. Я вижу чистую, незапятнанную злом энергию. И ее там совсем немного. Однако не могу представить, что произойдет, если высвободить ее из зеркал!
— Все, достаточно. — Оуэн повел Вирджинию к выходу. — Мы уже нашли ответы. Кажется, мы провели в этом подобии ада слишком много времени.
Глава 18
Инстинкт охотника подсказывал: добыча уже близко. В таких случаях Оуэн всегда ощущал прилив холодной, как лед, энергии, что означало конец охоты. Но сейчас у него почему-то возникло беспокойство; ему казалось, что одну — по крайней мере, одну — дверь он так и оставил неоткрытой.
— Оуэн, — спросила Вирджиния, — что-то не так?
Он понял, что едва ли не бежит по каменному коридору, так что спутница с трудом за ним поспевала.
— О, простите… — смутился Оуэн. Он заставил себя идти медленнее. — Мне не терпится вывести вас отсюда.
— Ценю вашу заботу. Но уверяю, у меня самой нет ни малейшего желания медлить. Однако такое впечатление… Похоже, вы недовольны результатами наших исследований в зеркальной комнате. Но почему? Ведь у нас, по крайней мере, есть догадки относительно личности человека, который убил миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт. Мы знаем, что он — кровный родственник Холлистера.
— Да, это очень полезные сведения, — согласился Оуэн. — Я попрошу тетю еще раз взглянуть на генеалогическое древо Холлистера.
— Вас беспокоит тот огонь, что заключен в зеркалах. Я угадала?
— Да. Конечно, Холлистер был отъявленным мерзавцем. Он насиловал своих жертв, а затем убивал. Вот и все, что ему было нужно. Но второй человек… Тут кроется что-то особенное. Этот не применяет физического насилия к своим жертвам, прежде чем их убить.
— Я поняла, что вы имеете в виду, — в задумчивости проговорила Вирджиния.
— Он как будто проводил эксперимент!
— С какой целью?
— Чтобы поймать огонь в зеркало, как в ловушку. По крайней мере, похоже на то. В этом деле есть много такого, что скрыто от наших глаз, Вирджиния.
— Леди Холлистер могла бы рассказать нам что-нибудь полезное, но ее разум совсем расстроен.
Оуэн завернул за угол и оказался перед деревянной, окованной железом дверью, утопленной в каменную стену подземного хода.
— Да-да, леди Холлистер! — воскликнул он.
— Вы ведь не собираетесь ее преследовать? От себя могу сказать: я ей очень благодарна за то, что она прикончила своего мужа, это чудовище.
— Разумеется, своим поступком она оказала миру большую услугу. — Оуэн в задумчивости рассматривал дверь. — Но мне очень любопытно: как она вошла к нему, а затем покинула место преступления?
Вирджиния тоже рассматривала дверь.
— Вы думаете, этот ход ведет наверх в особняк?
— Да. Замок совсем новый.
Оуэн вытащил из кармана отмычку и принялся за дело.
— Дом совсем пустой, и мы можем обыскать его, раз уж пришли.
— Оуэн, это работа на многие часы, если не дни. Дом очень большой. Что вы надеетесь отыскать?
— Не знаю. Я никогда не знаю, что ищу, пока не нахожу.
За дверью оказалось пустое подвальное помещение. В пыли и грязи, что десятилетиями откладывались на каменном полу, виднелась четкая, хорошо утоптанная дорожка следов.
— Кто-то часто ходил здесь долгие годы, — заметила Вирджиния.
Держа фонарь, Оуэн присел на корточки, чтобы получше рассмотреть следы.
— Отдельные следы различить невозможно, потому что их здесь слишком много. Но с большой долей вероятности можно сказать: их оставил мужчина.
— Холлистер!
— Несомненно. Я вижу и следы женских туфель. Вот здесь шла женщина, точнее — женщины. Кем бы они ни были, они проходили здесь совсем недавно.
— Может, это были леди Холлистер и служанка, которая помогала ей перенести меня в зеркальную комнату?
— Несомненно. — Оуэн выпрямился и направил свет фонаря на лестничный пролет в дальнем конце
