которая, как правило, обрушивалась на меня. Он регулярно порол меня ремнём, причём порой даже без всякого повода с моей стороны. Такое впечатление, что истязания доставляли ему удовольствие. Он порол меня лишь в то время, когда матери не было рядом, и всякий раз грозился выдрать ещё сильнее, если я ей всё расскажу. Я ушёл из дому в день совершеннолетия. Теперь я работаю строителем. Бьюсь об заклад, никто из каменщиков во всём белом свете не сможет поднять разом столько кирпичей, сколько поднимаю я, — с гордостью закончил он.
— Думаю, так оно и есть, — улыбнулся Холмс.
— Не думайте, я человек честолюбивый. Я не собираюсь всю жизнь провести на стройке. Мой бывший школьный учитель мистер Хендерсон преподаёт мне по вечерам, а Анна помогает с математикой.
— Это очень похвально, Саймон, — согласился Холмс, — но мне хотелось бы услышать о том, что случилось в понедельник вечером в церкви Святого Альбана.
— Я как раз навещал мать, — вздохнул здоровяк. — Я хожу к ней каждый понедельник, когда Соме в церкви. И вот захожу я в дом, а она плачет и пытается прикрыть ссадину на щеке. Сначала она принялась убеждать меня, что сама ушиблась о дверь, но потом всё-таки призналась, что это Соме её поколотил. Я потом вспомнил, что и до этого порой замечал у неё то синяк, то ссадину, но она всякий раз придумывала какое-нибудь невинное объяснение. Раньше я думал, что этот выродок бьёт только меня, потому что я ему неродной сын и потому что ему приятно видеть мои слёзы, а тут до меня дошло, что он постоянно поднимает руку на мою мать, самое нежное, любящее и прекрасное создание во всём Лондоне. У меня как кровавая пелена на глаза упала. Я хотел убить его, да, я этого не отрицаю, но мама заставила дать ей обещание не трогать его, а я никогда не мог отказать матери.
Саймон сглотнул слёзы и разжал пальцы, которые от ярости стиснул в кулаки. Сделав глубокий вздох, он продолжил:
— Я пообещал ей оставить его в живых, но сказал, что поговорю с ним. Предупрежу, что, если он ещё раз хоть пальцем её тронет, ему конец. Я отправился прямиком в церковь. Подхожу к дверям, а он тут как тут — выходит. Ну, я его схватил за горло, поднял в воздух и тряхнул пару раз, знаете, как порой терьер трясёт зажатую в зубах крысу. Я прорычал ему в лицо, что если он хоть раз ещё обидит мать, то я прикончу его, а он рыдал и умолял не трогать его. Трус и подонок. Я отпустил его, развернулся и ушёл. Больше я его не видел.
— И куда же вы направились?
— Да так, решил прогуляться, чтобы успокоиться. Шёл куда глаза глядят, не разбирая дороги, пока не увидел перед собой постоялый двор с кабачком. Дай, думаю, кружечку эля выпью. Там меня и арестовали.
— Я вам сейчас задам один вопрос, на который вы уже наверняка отвечали. И тем не менее я хочу лично услышать ваш ответ. — Холмс откашлялся. — Итак, это вы убили Арнольда Сомса?
— Нет, сэр. Не убивал я его. Господь тому свидетель.
— А кто тогда, как вы считаете? Не снегу никаких других отпечатков ботинок, кроме ваших, не нашли.
Молодой человек растерянно пожал плечами:
— Полагаете, мистер Холмс, я сам об этом не думал? Часами башку ломал. Такое впечатление, что сам Господь лишил жизни эту тварь. Арнольд Соме был двуличным негодяем. Все считали его тихим богобоязненным человеком, но на самом деле он был настоящим отродьем Сатаны. Бога, мистер Холмс, не обманешь, Он видел, каков Соме на самом деле, и, полагаю, это зрелище Его ничуть не радовало.
— Подобное объяснение вряд ли удовлетворит Центральный уголовный суд Лондона, — покачал головой Холмс.
Саймон с мрачным видом кивнул:
— Я же предупреждал, что если расскажу вам правду, то тем более отправлюсь на виселицу.
Инспектор Хопкинс демонстративно взглянул на часы.
— Саймон, — промолвил Холмс, — не буду вам врать, вы в отчаянном положении. Я сделаю всё, что смогу, но хочу заранее предупредить вас, чтобы вы зря не надеялись. — Надев шляпу, он добавил: — Возможно, мы ещё встретимся.
— Спасибо, мистер Холмс. И вам огромное спасибо, доктор Уотсон.
Я передал бедолаге привет от Анны, и мы вышли из камеры.
— Скажите, инспектор, — спросил Холмс Хопкинса, после того как мы снова вернулись к нему в кабинет, — а констебль, которого вы поставили охранять церковный двор, всё ещё там?
— Да, — подтвердил Хопкинс. — Но сегодня утром я собирался его отозвать. У нас и так есть все улики.
— Прошу вас, инспектор, не могли бы вы оставить его на посту ещё на несколько часов? Мне хотелось бы осмотреть место происшествия. Вы позволите это сделать?
— Конечно, мистер Холмс, о чём речь. А теперь, джентльмены, прошу меня извинить. Мне пора.
— Разумеется, инспектор. А как же фотографии?
— Ах да. Я распоряжусь отправить их вам на Бейкер-стрит. Вас это устроит?
— Более чем. Благодарю вас. Ваша предупредительность и готовность помочь превосходят мои самые смелые ожидания.
Хопкинс встал из-за стола:
— Если вы хотите прямо сейчас отправиться на место преступления, можем поехать вместе — я как раз направляюсь в сторону Воксхоллского моста.
— Ну да, конечно, — понимающе кивнул Холмс, — вы собираетесь лично взглянуть, как успехи у ваших подчинённых, которые в данный момент прочёсывают дно под мостом.
— Откуда вам это известно? — пристально глянул на моего друга Хопкинс.
— Наверняка я не знал, — пожал плечами Холмс. — Я пришёл к этому достаточно очевидному выводу, просто рассуждая логически. Во-первых, вы сами сказали, что орудие убийства найдено не было. Во-вторых, вы упомянули, что Саймон перешёл Темзу по Воксхоллскому мосту. Лучший способ избавиться от оружия — бросить его в реку.
— Вы, как всегда, совершенно правы, мистер Холмс, — улыбнулся Хопкинс.
Некоторое время спустя мы уже ехали в экипаже в сторону Кеннингтона. Выпавший снег приглушал цокот копыт и стук колёс. Примерно на середине моста Хопкинс приказал кучеру остановиться, и мы вышли.
Инспектор перегнулся через ограду моста и крикнул вниз:
— Ну как, Батлер? Что-нибудь нашли?
— Ничего, сэр, — донёсся до нас едва слышный ответ.
Мы с Холмсом подошли к ограде и посмотрели на реку, где плавала лодка с полицейскими. Три констебля держали в руках стальные цепи, а четвёртый сидел на вёслах.
— Насколько я понимаю, на конце цепей железные крючья-кошки? — уточнил Холмс.
— Разумеется, — кивнул Хопкинс, — а что ещё?
— Прикажите своим людям вместо кошек прикрепить к цепям магниты посильней. Кошками вы вряд ли подцепите орудие убийства. Ведь у него длинное тонкое лезвие.
— Прекрасная мысль, мистер Холмс. Не думайте, что я гордец, не слушающий чужих советов. Попробуем последовать вашей рекомендации.
— Мы с Уотсоном дойдём отсюда до церкви пешком, — промолвил Холмс. — Ещё раз большое вам спасибо, инспектор.
Мы пожали Хопкинсу руку и отправились по мосту по направлению к церкви Святого Альбана. Инспектор крикнул нам вслед:
— Констебля, что дежурит у церковной ограды, зовут Дженнингс. Скажете, что вы от меня, и он вас пропустит.
— Отлично, инспектор.
Когда мы отошли на достаточное расстояние, Холмс повернулся ко мне и произнёс:
— Я предложил вам прогуляться до церкви пешком не случайно. Мне хотелось без лишних свидетелей обсудить с вами обстоятельства этого дела. Что вы думаете о Саймоне? Кто он, на ваш взгляд, — простодушный, наивный парень или самый главный дурак во всём христианском мире?
