— Боюсь, ваш вариант не подходит, старина, — улыбнулся Холмс. — Смотрите сами, сейчас ещё только начало смеркаться. Два часа назад в искусственном освещении не было нужды.
Я почувствовал себя глупее некуда и решил впредь держать рот на замке.
— Простите, джентльмены, — вмешался Лестрейд, — но пока ни один из вас не привёл ни единого Довода, опровергающего мою первоначальную версию о суициде. Если вы не возражаете, я пойду допрошу экономку.
— Отличная мысль, — согласился Холмс. — Пожалуй, я составлю вам компанию.
Спустившись по лестнице на первый этаж, мы проследовали на кухню, где миссис Эллот утешала служанка.
— Вы позволите, миссис Эллот, задать вам несколько вопросов? — спросил Лестрейд.
— Да, конечно, — ответила та.
— Сколько вы работаете у семейства Кавендишей?
— В октябре будет четырнадцать лет.
— Живёте здесь?
— Да, сэр. Моя комната и комната Мэри находятся на четвёртом этаже.
— Правильно ли я вас понял, что после смерти миссис Кавендиш здесь жили только вы втроём?
— Не совсем, сэр. С нами ещё живёт господин Джайлс. Его комната на третьем этаже.
— Господин Джайлс приходится Кавендишу сыном?
— Да, сэр.
— И где он сейчас? Он знает о смерти отца?
— Ещё нет, сэр. Утром он уехал в гости к друзьям в Сент-Джонс-Вуд и ещё не вернулся.
— Вы знаете, кто его друзья и где именно они проживают?
— Нет, сэр.
— Вы не могли бы нам подробнее рассказать о господине Джайлсе и его отношениях с отцом? — подал голос Холмс.
Вопрос явно поставил миссис Эллот в неловкое положение.
— Я вообще-то не сплетница, сэр… — потупила она взгляд, — но если вы обещаете сохранить мои слова в тайне…
— Можете нисколько в этом не сомневаться, — заверил экономку Лестрейд.
— Понимаете, господину Джайлсу почти двадцать один год. Он стал страшным разочарованием для отца. Ему ни в чём не отказывали, он учился в лучших школах… И всё равно Джайлс пошёл неверной дорожкой. Отец называет — вернее, называл — его мотом. Ему постоянно нужны деньги то на одно, то на другое. При этом сам хоть бы чем-нибудь толковым занялся! Отец хотел, чтобы сын пошёл по его стопам — в роду Кавендишей мужчины служили в военном флоте, — но Джайлс так и не смог закончить Академию. Потом родители попытались пробудить в нём интерес к юриспруденции, и тоже безрезультатно. Отец и сын постоянно ссорились — из-за того, что Джайлс пьёт и волочится за юбками. В итоге капитан Кавендиш пригрозил сыну, что если тот не возьмётся за ум, он лишит его наследства.
— Вы упомянули, что Джайлс сегодня утром отправился в Сент-Джонс-Вуд, — промолвил Холмс. — Вы не могли бы уточнить, в котором часу это произошло?
— Честно говоря, я не знаю, сэр, — ответила миссис Эллот. — Дело в том, что я как раз отлучилась проведать свою сестру, которая что-то захворала, а когда я вернулась, господина Джайлса уже не было. Он оставил мне записку, в которой было сказано, что, если отец о нём спросит, передать ему, будто Джайлс, мол, поехал в Сент-Джонс-Вуд проведать друзей и не знает, когда вернётся.
— Во сколько вы пришли от сестры? — спросил Холмс.
— Около полудня, сэр.
— Скажите, Мэри, — повернулся Холмс к служанке, — вы видели, как Джайлс уходил?
— Нет, сэр. Я была в прачечной. Стирала и гладила.
— Миссис Эллот, — вмешался Лестрейд, — согласились бы вы с утверждением, что капитан Кавендиш столь сильно скорбел по своей почившей жене, что мог свести счёты с жизнью?
— Пожалуй, сэр, это вполне возможно, — задумчиво произнесла экономка. — Смерть супруги оказалась для него страшным ударом. Мистер Кавендиш вряд ли когда-нибудь смог бы смириться с её уходом. Но мне показалось, будто в последнее время он уже начал привыкать, что жены больше нет. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
Лестрейд сделал несколько пометок у себя в блокноте.
— Когда вы в последний раз видели капитана живым? — уточнил он.
— Около двух часов. Я как раз поднялась к нему, чтобы забрать посуду после обеда.
— Вы не заметили в его поведении ничего необычного?
— Нет, всё было как всегда. Я налила ему виски с содовой и ушла. Обычно он выпивал стаканчик- другой, а потом ложился спать до позднего вечера.
— В котором часу вы попытались зайти к нему в следующий раз?
— Около семи. Я постучала, мистер Кавендиш мне не ответил, и я сочла за лучшее спуститься вниз.
— Вы предприняли попытку открыть дверь?
— Нет, сэр.
— То есть в тот момент она уже могла быть запертой?
— Думаю, да. Я решила, что он ещё спит, но потом, когда почувствовала запах газа… — Тут экономка не выдержала и снова разрыдалась.
— Ну же, миссис Эллот, перестаньте, будет вам. У меня больше нет к вам вопросов. Думаю, на этом мы пока можем закончить. — Лестрейд повернулся ко мне: — Скажите, доктор Уотсон, вас не затруднит выписать свидетельство о смерти, чтобы уже можно было обратиться в похоронное бюро?
— Конечно, — кивнул я.
Выполнив требуемое, я встал из-за стола, собираясь уходить вместе с моими спутниками, как вдруг Холмс остановился и повернулся к экономке.
— Простите мою навязчивость, миссис Эллот, — произнёс он, — но вы меня очень обяжете, если сможете показать комнату господина Джайлса.
— Разумеется, сэр, — кивнула женщина. — Прошу за мной.
Лестрейд закатил глаза, но ничего не сказал. Мы поднялись с миссис Эллот на третий этаж и проследовали в комнату Джайлса. Она оказалась скучна, как и все спальни на свете, — ровным счётом ничего примечательного. Кровать, шкаф, комод и прочее. В эркере имелся стол, на котором были разложены письменные принадлежности и несколько книг. Другие книги стояли на двух полках возле камина. Холмс осмотрел шкаф, после чего подошёл к столу. Одну за другой он брал в руки книги и зачитывал их названия вслух:
— «Скарамуш» Рафаэля Сабатини[11], «Граф Монте-Кристо» Дюма, «Одиссея» Гомера… — Вдруг Холмс замер. — «Одиссея»… Елена Троянская… Троянский конь!
Не сказав больше ни слова, он выскочил из комнаты и бросился вниз по лестнице. Мы последовали за ним так быстро, как только могли, заметив, что детектив направляется к кабинету Кавендиша. Когда я туда вошёл, Холмс уже поднимал крышку окованного железом моряцкого сундука. Плечи моего друга поникли, и я спешно подошёл к нему, желая поскорее узнать, что внутри. Сундук был практически пуст. В нём лежали лишь секстант, отделанный кожей телескоп, кое-какие книги и шотландский плед.
— Промашка, Шерлок, промашка, — заметил стоявший в дверях Майкрофт. — Сундук негерметичный и великолепно пропускает воздух. Если бы там кто-нибудь спрятался, то отравился бы газом за компанию с Кавендишем.
Холмс с унылым видом повернулся к брату:
— Людям свойственно ошибаться, Майкрофт. Мы лишь простые смертные.
— Слушай, старина, — зевнул Майкрофт, — может, я напрасно поднял шумиху? Вдруг это и в самом деле было самоубийство?
— Именно такую версию я и собираюсь изложить в своём отчёте, — заявил Лестрейд. — Беднягу мучили ревматизм и приступы лихорадки. У него недавно умерла жена, в которой он души не чаял. Сын — мот и бездельник. Причин, чтобы свести счёты с жизнью, более чем достаточно. — Инспектор надел шляпу
