Ган заморгал; когда значение этих слов дошло до него, он почувствовал внезапный наплыв чувств, которые он так долго сдерживал.
– Откуда ты об этом знаешь? Вождь похлопал себя по груди:
– Я ее вижу: вот здесь. А совсем недавно я скакал с ней рядом. – Он положил руку на плечо Гана. – Позволь мне представиться. Я шаман и пророк клана Четырех Елей, а также, волей Реки и наших богов, вождь трех северо-западных племен. – Он развел руками, словно обнимая всех всадников, которые, спешившись, почтительно ожидали его приказов. – Но ты, мой друг, можешь называть меня просто Мхом.
XXX
ДОРОЖНЫЙ ЗНАК
Перкар резко втянул воздух и замер на месте, когда его неожиданно окликнул Харка.
– Что?
«Впереди в скалах по крайней мере пятнадцать человек».
– Они могли нас слышать? – прошептал Перкар.
«Разве что если бы вы кричали, пожалуй».
– Менги?
«Откуда мне знать? Мне только известно, что они еще не решили, нападать ли им на вас. Они то ли ждут кого-то, то ли что-то охраняют».
Перкар заметил, что Хизи внимательно смотрит на него.
– Притворись, будто мы разговариваем о пустяках, – тихо предупредил он ее.
– Так мы и в самом деле разговариваем о пустяках, – ответила Хизи, имея в виду беседу, прерванную вмешательством Харки: о сравнительных достоинствах рыжих и черных коров.
– Впереди нас отряд из полутора десятков воинов.
– Прошлой ночью их там не было, – заверила юношу Хизи.
– Ну а теперь есть. Нгангата, ты слышишь?
– Да. Предлагаю вернуться той же дорогой.
– Слишком поздно. Они наверняка уже знают о нас. Когда я скомандую, вы все скачите в укрытие – к тем деревьям. Я, правда, не думаю, что они уже смогут достать нас из луков.
– Уж не собираешься ли ты сражаться с ними в одиночку? – прошипела Хизи.
Перкар еле заметно улыбнулся и похлопал ее по руке:
– Я вообще не собираюсь с ними сражаться, разве что у меня не останется другого выбора. Скорее всего, если учесть, как далеко мы забрались, это мои соплеменники. Но в такие тревожные времена могут случиться всякие неожиданности, и если они вдруг начнут стрелять, то могут убить кого-то из вас. Если же они совершат такую ошибку в отношении меня…
Он говорил с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. Путники ехали по ущелью такому узкому, что видели над собой лишь полоску неба. Исцелит ли его Харка, если его раздавит сброшенный сверху валун? Что, если он угодит в западню и переломает ноги, а враги изрубят его в куски?
– Если же они совершат такую ошибку в отношении меня, – повторил Перкар, – последствия будут не столь печальные. К тому же если воины нападут на меня, все вы сможете прийти мне на помощь – кроме тех, кто останется охранять Хизи.
– Я не такая уж беспомощная, – напомнила ему девочка – не то чтобы резко, но с полным сознанием собственной значимости.
После той ночи пять суток назад, которую они провели наедине, их отношения улучшились. Очень заметно улучшились. Поэтому Перкар с улыбкой наклонился и тихо, чтобы одна только Хизи могла его услышать, ответил:
– Это разве единственная глупость, которую я сказал в последнее время?
– Более или менее, – пожала плечами Хизи. – По крайней мере за несколько дней.
– Тогда ты должна мной гордиться.
– О, я и горжусь. Только, пожалуйста, будь осторожен. Перкар кивнул и оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить выразительный взгляд Нгангаты.
– В чем дело? – окликнул юноша полукровку.
– Они в любой момент могут двинуться в эту сторону. Вы бы лучше отложили свои перешептывания до другого раза.
Перкар с трудом удержался от резкого ответа. Он спешился и, стараясь не думать о том, что может его ожидать, двинулся вперед. Остальные поспешно скрылись между деревьев.
Несмотря на все усилия, Перкару казалось, что ноги его вязнут в трясине. Только мягкая поддержка внимательных взглядов друзей помогала ему сохранять уверенный вид.
Когда он сделал полсотни шагов, рядом упал брошенный сверху камень. Перкар остановился.
– Я пришел говорить, а не сражаться, – крикнул он. Последовала пауза, потом справа из скал долетел голос.
– Назови себя, – прокричал кто-то – на языке народа Перкара.
