Забытое грядущее

невредима.

— Телепортатором управляла Тайная, — возразила Мать-Ведунья. — А она точно знала, где должны оказаться беглецы.

— В Городе побывало много пленниц, и многие из них стали элами — настоящимиэлами. И ты не хуже меня знаешь, как Повелители умеют выворачивать память — в конце концов, у них есть менталосканер. Вспомни слова Орниты — « Хозяева для того и допустили меня к Телепортатору, чтобы я составила точную карту Катакомб». У них будет эта карта — сомневаться не приходится. И тогда… Послушай, Хок, — точнее, вы оба, — сколько, по- вашему, солдат-штампов поместится в кабине?

— Десять, от силы двенадцать — если они будут стоять плечом к плечу.

— Да, не больше, — подтвердила Муэт. — А в Катакомбах тысячи ортов, и все они…

— А если Машин Проникновения будет десять? Или сто? — усмехнулся Отец-Воевода. — Что мешает Хозяевам построить множество Телепортаторов? Или гораздо более мощный?

— Старшие, — глухо сказал Хок, и это был уже не прежний молодой бесшабашный орт, любитель отчаянных схваток и рискованных выходок, а ветеран, повзрослевший от всего увиденного им в Гнезде Зла за такое короткое время, — я ведь шёл в Город не за Машиной Проникновения, — о ней вы уже знали, — а за цветком по имени Муэт. Разве не так? И я думаю, что послать меня за ней вас заставило что-то очень важное, иначе она так никого бы и не дождалась — как не дождалась ждавшая двадцать лет Орнита. Вы не стали бы бросать в Бездну сотни воинов народа гор, не стали бы затевать опасную авантюру с призраками, — рискуя навлечь на всё племя их злобу, — если бы… Я прав?

— Прав, — спокойно ответил Отец-Воевода. — Вы — ты и Муэт — Избранные. Вы можете послать Весть и спасти весь этот Мир — тот, что там, наверху.

Вождь произнёс это без всякой торжественности, словно речь шла не более чем об охоте на горных собак — такая охота не требует особого умения. И Хок впервые понял, что Старшие — такие же орты, как он или Муэт, и что они измучены до предела тяжестью власти и непрерывной истребительной войной на уничтожение, войной, в которой каждый день мог стать последним для народа юго-западных ортов.

— Мы? — удивился Хок. — Одни — из всего племени гор?

— Что это за Весть? А куда и кому её надо послать? Внешним? — Муэт справилась с изумлением гораздо быстрее, чем её муж.

— Да, именно вы, — Вождь кивнул, — и никто другой. Причём только вдвоём — вы дополняете друг друга и сливаетесь в единое целое. Ваша Весть уйдёт в Мировое Зеркало.

— Мировое Зеркало… — задумчиво сказала молодая ведунья. — Хранилище мудрости всей Вселенной… Но как? И зачем?

— Как — объясним и поможем, — вмешалась Старшая. — Вы знаете, — продолжила она, — Зеркало — оно нигде и везде, и всё происходящее под светом бесчисленных звёзд отражается в нём и хранится вечно. И эти отражениямогут прочесть умеющие — такими были древние пророки Настоящих Разумных, способные видеть будущее. Весть — это рассказ о том, что творится здесь, в нашем погибающем Мире, а получат её в далёком прошлом: ещё до начала Самой Страшной Войны. И если пророкам поверят, этой войны не будет.

— Войны не будет? — переспросил Хок. — Не понимаю… Вместо Развалин появится прекрасный город, а на месте Мёртвой Пустыни зашумят зелёные леса? Разве мы обладаем могуществом Внешних, чтобы повернуть Реку Времени вспять?

— Такое не под силу даже им, — веско произнёс Отец-Воевода. — Нет, тысячи тысяч мёртвых, сгоревших в Адском Пламени, не восстанут, и души их не вернутся из Бездны. Не возродятся и разрушенные города, населённые ныне детьми Проклятья и призраками. Здесь всё останется так, как оно есть — Свершившееся необратимо, — и дальнейшая судьба этого несчастного Мира будет зависеть только от нас, Уцелевших. И, конечно, от Хозяев.

— Река Времени течёт из прошлого в будущее, — пояснила Старшая, как только Вождь замолчал, — однонаправлено. Во всяком случае, мы не знаем, может ли быть иначе. Но если общее сознание наших далёких предков воспримет и поймёт весь размах нависшей над ними угрозы, то они начнут действовать. И тогда в результате их усилий сможет родиться новая Реальность, в которой события пойдут совсем по-другому. Это будет точная копия нашего Мира, однако будущее в этой копииокажется гораздо менее мрачным, чем наша судьба… Семя Разума может дать не один росток, и если даже погибнет первый, то второй выживет и зацветёт!

Муэт и Хок слушали Мать-Ведунью так, словно они были не полноправными магами племени гор, а учениками, только-только начавшими постигать основы Неведомого. И Хоку показалось, что в маленьком гроте Всемогущее Время всё-таки повернулось вспять: вместо Верховной Магини орт видел своего ментора, Призрака, и даже слышал знакомые интонации его голоса. Похоже, и Муэт испытывала нечто подобное — она задала вопрос точь-в-точь так, как это делалось на уроках, когда что-то было непонятно.

— Новая Реальность? Наши предки уподобятся Творящим Миры?

— Не совсем так, цветок. Их общий мысленный крик о помощи— особенно если этот крик сопровождается попытками остановить Зло — отзовётся во всей Вселенной. Онбудет услышан. Не преувеличивайте уровень ведомого нам, — Старшая пристально посмотрела на Муэт и Хока, — мы такие же орты, только знаем немного больше вас. А здесь речь идёт о величайшей тайне Мироздания! Нам просто известно, что будет именно так. Можетбыть, — добавила она, помолчав.

— Избранные… Одни — из всего племени гор, — повторил Хок. — Но ведь тогда нас надо было с самого рождения спрятать в самом укромном закоулке Катакомб и оберегать от всех мыслимых и немыслимых опасностей! Сгори Муэт под залпом с летателя или убей меня кровосос во время моей первой охоты в Развалинах — и что тогда?

— Дар замечается не сразу и не вдруг, — сурово произнёс Вождь. — Вы должны были проявить себя — мы не имели права на ошибку. Поначалу у нас были лишь смутные догадки, и то, что вы именно те, кого ждали столько лет, стало окончательно ясным лишь тогда, когда ты, Хок, захватил боевой аппарат штампов, а ты, Муэт, сумела оставить такой чёткий след.

— Но мы следили за вами, — подхватила Мать-Ведунья, — с того самого времени, как на вас обратили внимание менторы. И даже, — губы Старшей тронула еле заметная улыбка, — давали вам кое- какие поблажки. Вы думаете, я не знаю о том, что вы — оба! — нарушили брачный закон народа гор, а? Или ты, Вплетавшаяся, полагаешь, что мне неизвестны твои детские выходки на Празднике Цветов? А тебя, Хок, извлекли из развоплощавшегося диска предельным напряжением сил — спасая тебя, две умудрённые ведуньи так изувечилисвоё сознание, что одна из них до сих пор не вернулась в себя! Ты не знаешь об этом, воин…

— Когда Муэт захватили штампы, — продолжил Отец-Воевода, — а ты удержался на самом краю Бездны, мы всё поняли. Идти в Город должен был кто-то один — на большее не хватило бы способностей у всех магов племени. Один — значит ты, Хок. Без Муэт ты не смог бы послать Весть — значит, бережно хранить тебя одного не имело смысла. Конечно, можно было бы послать кого-то ещё — ты ведь далеко не самый сильный маг народа ортов, — но вы вдвоём с Муэт — сила страшная. Даже нам с Матерью пришлось бы очень постараться, чтобы одолеть вас в магическом состязании.

— И ещё, — снова заговорила Верховная Магиня, — вы по-настоящему любите друг друга. Полное совпадение предназначенных друг другу половинок Инь-Янь — редчайший случай. Как вы думаете, почему вы без особого труда взяли верх над одним из сильнейших магов из проклятого рода элов? Причём находясь в самых невыгодных условиях? Встреться любой из вас с этим Ханом в одиночку — даже в равном поединке в чистом поле, — и Бездна тут же приняла бы ещё одного из Уцелевших! Вспомните-ка свои схватки не с элами даже — с метисами! Силы предназначенных друг другу не складываются, а перемножаются — в этом-то всё и дело… Любой другой из нас не подходил именно по этой причине.

— Но если бы не Орнита… — начал было Хок.

— Тайная получила наш приказ! — оборвал его Старший. — Мы пожертвовали всем — настоящим и будущим! — ради вашего возвращения под своды Катакомб. Мы пожертвовали будущим нашего Мира, чтобы дать шанс выжить Миру зеркальному. В Городе все придётся начинать сначала, а Хозяева не из тех, кто забывает преподанные им уроки и не делает из них выводов — теперь нам будет гораздо труднее. И нам