так безвкусно одеваться?! Фрейн этого не понимал. Он вообще не понимал этого коротышку, у которого еще и дефект речи имелся: вместо буквы “р” он произносил “г”. А сколько алчности было в этом закомплексованом и одновременно навязчивом хлюпике! И где это все помещалось?
А вон там недалеко от этого уродца Алана высится другой колоритный экземпляр. Розалин. Надменная, отчужденная, самоуверенная и задумчивая… У нее, в отличие от ее соседа, все наоборот: почти под два метра ростом, дородная, с короткоострижеными черными, как вороново крыло, волосами, она в буквальном смысле слова возвышалась надо всеми остальными. А ее низкий голос, которым она пользовалась как оружием, мог и впрямь осадить любого. Когда она злилась, и он опускался до баса, то ее оппонентов тотчас же бросало в холодный пот. Но, несмотря на не очень привлекательную внешность, она была довольно неглупой и проницательной женщиной. Уже с недавних пор она была главой правительства Острова. В этом конкретном случае, если она и не нравилась Фрейну из-за своей внешности, то уважение его она все же сумела снискать. Она была одной из немногих, кто благодаря своим способностям, смог завоевать доверие и терпимость главы вампирского сообщества.
Фрейн медленно скользил от одного вампира к другому, частично припоминая характерные черты присутствующих. Вот его взгляд ненадолго задержался на Гере. О, это был еще тот напыщенный индюк. Худой, высокий, с тонким длинным носом, он и впрямь казался индюком, попавшим в общество наседок. Вздернутый подбородок выдавал в нем надменного и не слишком умного аристократа, который, однако, потеряв средства к существованию, не желает ни за какие деньги работать, просто потому, что работа - это что-то пониже его достоинства. Вот так и жил он в нищете, пока не встал у кормила власти немецких земель. Но, даже вновь разбогатев, ранее приобретенный имидж, казалось, остался с ним навсегда, как приклеенный. Фрейн скользил далее.
А вот этот персонаж - довольно интересная личность. Выше среднего роста, плечистый, статный, с густыми каштановыми волосами, довольно симпатичным лицом - он был воплощением мечтаний любой женщины. Бесстрашный, порой даже до безумия, он открыто заявлял о своем нежелании гнуть спину перед Фрейном. Он - один из немногих, кто осмеливался высказывать свое несогласие прямо в лицо, не таясь, не шушукаясь по закоулкам. Его звали Крейг. Он сам взял себе это имя. Глядя на него, можно было заметить, что его фигура частично выпадала из того окружения, с кем ему приходилось общаться. Он бы должен был скорее быть в приближении у Фрейна, нежели делить ту часть стола с остальными. Но на то была своя причина. Дело в том, что яблоком раздора между ними была Лейла. Та самая Лейла, которая была так предана и так влюблена во Фрейна. Но у него она отклика не находила вот уже сколько столетий. Да, он жил с ней, все считали ее его женой, но Фрейн относился к ней довольно равнодушно. Все это еще больше злило Крейга, заставляя делать необдуманные поступки. И вот сейчас, Фрейн дольше обычного был погружен в свои думы. Он взвешивал все “за” и “против” того, мог ли бы Крейг зайти так далеко в своей ненависти к Фрейну. Возможно ли, чтобы убийство одного из членов “Контры” и появление того вампира с клочком волос, которого убил Кирилл, что все это его рук дело? Теоретически, да, конечно же, возможно, но какое-то внутреннее чутье подсказывало Фрейну, что это не он.
Он продолжал перепрыгивать с лица на лицо, даже не желая мучить себя созерцанием этих отталкивающих уродцев. Как бы там ни было, все же лишь горстка преданных Фрейну вампиров имела привлекательную наружность. Возможно, это было странно, но Фрейн ненавидел все, в чем не было красоты, или хотя бы привлекательности. Никто об этом не знал, но во время выбора в соратники он руководствовался по большей части именно этим законом. А потому вся та часть вампиров, отдаленная, сидящая за теми, кто был у него в приближении, относилась к неудачникам. Он их терпеть не мог. Однако вампирам нужны были лидеры. А среди красивых в основном попадались придурки. Так что ему пришлось уступить прихотям судьбы, и каждый раз, во время очередной встречи делать непроницаемый вид, чтобы не дать понять этим мерзким упырям, какое отвращение он к ним испытывал. Но не все было так однозначно. К ним в головы уже давно начали закрадываться подозрения касательно подлинных чувств их главы. Фрейн это тоже понимал, а потому всегда был начеку. Он отлично сознавал, что так продолжаться вечно не будет. И рано или поздно, его и его привлекательных соратников будет ожидать заговор. В глубине себя он уже давно к этому готовился. А в последнее время все чаще начала появляться эта необъяснимая усталость. И ему уже порой даже хотелось, чтобы этот момент настал быстрее. Тогда он еще даже и подозревать не мог, что не эти неудачники прервут его жизнь. Но это случится еще не сегодня…
А сегодня он стоял здесь и ждал, когда хоть кто-нибудь посмеет возразить ему, Фрейну, и усомниться хоть в чем-нибудь, написанным им в Конституции. Но никто, и впрямь, ничего не возражал. Все лишь одобряюще кивали головами, передавая книгу вампирских законов по кругу. Фрейн занял свое место в ожидании, когда кто-то что-то скажет, пусть даже не по теме, просто возьмет слово. Как вдруг ему надоело все это. Он со скучающим видом откинулся на спинку стула, давая понять, что оставшееся время придется заполнять своей болтовней кому-то другому. Может, это прозвучит странно, но вампиры тоже могли чувствовать неловкость. И, несмотря на то, что все в основном были заняты либо чтением Конституции, либо тихим обсуждением кое-каких ее деталей, все же в воздухе витала какая-то натянутость. Никто не решался дерзнуть, и просто так взять слово. Но, как говорил Чехов, краткость - сестра таланта, а как говорил Алан, дерзость - незаменимая подруга таланта, то именно он и решился первым заговорить.
- Господа, я считаю, что только наша быстгота и дегзость могут обеспечить нам успех. Сейчас как газ и настало вгемя действовать. И чем быстгее - тем лучше. Дегзость - это двигатель пгетвогения в жизнь любых способностей. Не имея дегзости, ты всегда будешь оставаться на обочине пгоисходящего. Именно поэтому мы, способные и дегзкие, должны пгямо пегед человеческими носами созвать наш, вампигский, гефегендум с тем, чтобы у Веггойи не осталось ни одного шанса на захват власти в этом гегионе.
- Думаю, что они об этом даже и не думают. У них сейчас есть и другие заботы. - Послышалось из зала.
- Да-да, именно. - С участием подхватил Алан. - Вот, кстати, вы слышали новый вампигский анекдот? Нет. Ну, так я вам сейчас гасскажу. Так вот. Газговагивают два пгедставителя Веггойского Союза. Один говогит: чегт бы побгал эту их гендегную политику вместе с этой их пенсионной гефогмой. Мне уже шестьдесят стукнуло, а я не могу уйти на покой. Должен и дальше габотать. А втогой ему и отвечает: “Ну, если это твоя единственная пгоблема, так я тебе помогу”. И со свистом впивается в его шейную агтегию. - И Алан начал хохотать. - Не пгавда ли, забавно? - однако в зале никто не смеялся. На Алана были направлены слегка удивленные и презрительные взгляды.
- Ну, ладно, ладно. Может, это и не смешно, но зато очень хогошо демонстгигует создавшуюся ситуацию. Люди не о том думают. Ского, ведь, мы и пгавда будем вегшителями их судеб, и…
- Алан, мы поняли. Насколько я вижу, все уже просмотрели Конституцию. Есть ли вопросы или замечания? - Фрейн бесцеремонно прервал речь ненавистного коротышки и вновь всецело завладел вниманием присутствующих. Он смотрел перед собой так, чтобы боковым зрением ничего не упустить из виду. Однако никто не шелохнулся.
- Что ж, тем лучше. Осталось назначить дату, ну, и, конечно же, сделать копии Конституции на бумаге. Итак, господа, когда созываем референдум? - присутствующие вампиры пять минут пошушукались и приняли единогласное (а как же иначе!) решение - тридцать первого октября. Как раз в канун Дня всех святых. Впрочем, как заранее и планировалось. Именно в этот день. Кстати говоря, теперь уже мало кто помнил о том, почему именно так называется этот день. Лишь рьяные христиане еще знали, что означало выражение “Собор всех святых”, то есть поклонение всех святых Агнцу Божьему, после чего произошло снятие седьмой печати и прочее…
Но сегодня это уже неважно, потому что им, вампирам все же удалось за многие века сделать так, чтобы этот день вернул свою былую роль и вновь стал их праздником, их символом. Сегодня его уже опять знают и празднуют почти во всем мире, как “Хэллоуин” или “Святой вечер”, который не просто символизирует, но и, условно говоря, “открывает” темную часть года, их вампирского года. Да, все именно так и должно быть. Именно в этот день и начнутся изменения во всем мире: вампиры примут свой кровавый свод норм и правил, который впервые за долгое время поможет им опять навязать свое темное время. И не беда, что это лишь канун того самого “Темного Времени”, которое начнется 29 апреля 2013 года. Главное ведь начать…
- И правильно, чем быстрее - тем лучше. И последнее. Помните и ни при каких обстоятельствах не забывайте главное правило вампиров, кредо, которое успело стать нашим лозунгом в борьбе с нашими
