Святой архангел Михаил! Прости мне, если можешь. Мой грех был. И на свете нет ребенка от тебя. Но ребра, твой худой живот я помню всею кожей. Сошел с ума ты. Души врут. Правдивы лишь тела. Святой целитель Валентин – блатняга в куртке грубой, Познавший суда – и решетки ржавой вкус! В тюрьме немых морщин твои рисую губы. Но не боюсь. И не люблю. И даже не стыжусь. А там, в квадрате золотом, кто затаился в синем?.. Иркутский рынок, синий снег – за грозными плечьми… А улыбка – детская. Святой ты мой Василий. Благодарю, что в мире мы встретились – людьми. Но снова в горы ты ушел. Байкал огромный вымер. Я вздрагиваю, слыша в толпе – прощальный крик! Псалом утешения мне спел святой Владимир, Серебряный Владимир, певец, седой старик. О, как же плакала тогда, к нему я припадала! О, как молилась, чтоб ему я стала вдруг – жена!.. Но складки жесткие плащей я жестко рисовала. Но клала грубо краску там, где злость была нужна. И на доске во тьме златой толклись мои фигуры – Неужто всех их написать мне было по плечу? – Бродяги, пьяницы, певцы, архангелы, авгуры, И каждый у груди держал горящую свечу. Да что же у меня, однако, получилось? Гляди – икона Всех Святых на высохшей доске… Гляди – Любови все мои, как Солнце, залучились! Я с ними – разлучилась. Лишь кисть – в кулаке. Лишь эта щетка жесткая, коей храм целую, Закрашивая камень у жизни ни краю! …Икону Всех Святых повешу одесную. Ошую – близко сердца – только мать мою. СПАС НЕРУКОТВОРНЫЙ. ИКОНА …Когда из мрака, из сумасшествия, Из первого и второго Пришествия, Из раздвинутых ветром сфер, Из борьбы неверий и вер, Из компьютерных игр запутанных, Из сокровищ, в чулки закутанных, Из ветров, что солью буранною Жестко сыплют в грудь деревянную – Вдруг – Лик – остановись. Замри. Он не в апсиде. Он не в нише. Он просто – у тебя внутри. Он ясно виден. Также – слышен. Он золотой и бледный. Так Традиционно малевали Иконописцы – за пятак Собрата-пьяницу в подвале. Власы стекают по щекам. Он узнаваем несомненно, Натурщик, проданный векам За трешку матерью-Вселенной. Прокуренная желтизна Тяжелых скул, слезами, жиром Залитых. Жизнь Его – одна Пред перенаселенным миром. Он просто нищий человек.
