Выпили они неспешно бутылочку коньяка, привезенного Коляном. Закусили яблоками из сада, заботливо принесенными Степаном.
Степан пару раз заглядывал и присматривался к Коляну. На прощание приятель охотно согласился завести в фотостудию на Прорезной очередные пять пленок для проявки и печати.
А когда Колян уехал, садовник снова постучался в двери.
— Это тот банкир, твой друг? — спросил он.
— Не банкир он, компьютерщик. В банке работает.
— По возрасту он моей дочери в мужья годится, — полувопросительно произнес Степан.
— Лучше не надо. — Игорь посмотрел в глаза садовнику чистым, добрым, искренним взглядом. — Он подрабатывает хакерством, а это небезопасно…
— А что это? — лицо Степана приняло озадаченное выражение.
— По Интернету информацию с чужих компьютеров ворует.
— Вор, значит? — удивился Степан.
— Нет, хакер.
Взгляд Степана стал недоверчивым.
— Это он тебе «честное воровское» давал?
Игорь рассмеялся.
Перед тем как уйти, поинтересовался садовник: что Игорь по поводу рукописи думает.
— Интересно, очень интересно, — проговорил, кивая, Игорь, не желавший заканчивать разговор со Степаном ерничаньем или спорами.
Степан едва заметно улыбнулся.
— Там серьезные вещи написаны, в этой книге! — сказал он. — Ты внимательнее вчитывайся!
Воспоминания о вчерашнем вечере прервал громко проехавший за окном грузовик. Игорь вернулся к кровати, прилег. Вынужденное временное заточение в своей комнате располагало к общению. И вчера он был одинаково рад и разговору с Коляном, и беседе с садовником. А вот сегодняшний вечер длился бессмысленно и долго. Мама смотрела телевизор. Доктор со «скорой помощи» пришел и ушел, отметив, что рана удивительно быстро заживает.
Решил было Игорь уже просто выключить свет да лечь спать, как в комнату постучал и заглянул Степан, одетый в новый костюм.
— Игорь, зонтик одолжи, — попросил он.
— А вы куда в такую погоду?
— Да в кафе, нашел одно приятное место.
— В коридоре, на вешалке, — подсказал Игорь.
— Там женский, красный. А я у тебя черный видел!
Вспомнил Игорь про свой зонтик. Посмотрел на шкаф.
— Там, — показал на шкаф рукой. — Наверху.
Садовник взял зонтик и, поблагодарив, ушел.
Игорь выключил свет, но заснуть долго не мог. Мысленный сумбур одновременно напоминал ему и про Фиму Чагина, про лезвие, оставшееся в его боку на память об Очакове, и про Йосипа, и про «Книгу еды», написанную этим Йосипом, и про Вальку и ее страх. Во рту, то ли как далекое послевкусие, то ли как воспоминание, возникло легкое жжение, то самое, какое появилось после выпитого у Фимы самогона.
Нехотя Игорь поднялся, прошел на кухню и, не включая свет, налил себе рюмку коньяка. Присел за стол у окошка, пригубил.
Показалось ему, что именно в это время он обычно и пил коньяк перед тем, как одеться в милицейскую форму и выйти на знакомую ему одному дорогу в прошлое, в Очаков 1957 года. Стало вдруг Игорю холодно или страшно. Он сам точно не мог понять, пока не сообразил, что на кухню он в одних трусах вышел, а форточка здесь открыта настежь и на улице хлещет холодный косой дождь.
Допил коньяк и вернулся в комнату, залез под одеяло. Мысли его теперь остановились на рыжей Вальке. Он забеспокоился о ней, запереживал.
— Не дай бог что-то с ней случится, — шептал Игорь, лежа с закрытыми глазами. — Не дай бог! Я ему не прощу!
И в этих последних своих перед сном словах успел он уловить не свою, какую-то чужую, пришлую жесткость и злость. Словно не он это сказал, а актер в кровавой кинодраме.
А с утра в доме зазвучал необычный шум. Что-то звенело. Хлопали двери. В комнату вошла торопливой походкой мама, опустила ведро с водой на пол, принялась драить шваброй пол.
Игорь пристально наблюдал за ней с кровати несколько минут. Удивило, что она даже не посмотрела в его сторону, не поздоровалась.
— А ты чего? — наконец спросил он.
— Грязно в доме, — озабоченно произнесла Елена Андреевна. — А сегодня гости приезжают!
— Какие гости?
— Дочка Степана из Львова. Он уже за ней на вокзал поехал. Встречать!
Игорь поднялся, надел спортивные штаны. Потрогал перевязанную рану пальцами — удивился почти отсутствию боли.
— Ты уже сам позавтракай, — мать отвлеклась от швабры, посмотрела в его сторону.
На кухне уже было чисто, правда, пол еще не высох.
Поджарив себе яичницу, Игорь уселся за столик. Окно сразу привлекло его внимание своей обновленной прозрачностью. А за окном — сухо и светло. День обещал быть погожим.
«Так это что, она у нас жить будет? — подумал вдруг Игорь о дочке Степана. — Папа в сарае, а дочка у нас? Оригинально!»
— У тебя появилась женщина? — неожиданно озадачила Игоря вопросом возникшая в дверях мама.
— Не понял, — протянул Игорь.
— Женщина, которая, наверно, старше тебя, — добавила Елена Андреевна.
Если бы Игорь в это время еще жевал яичницу, то наверняка бы поперхнулся.
— Что с тобой? — он рассмеялся. — Сериалов насмотрелась?
Мама молча подошла к столу и опустила рядом с грязной тарелкой пару носков Игоря с заштопанными пятками.
— Думаешь, я в жизни не разбираюсь? — сказала она ехидно и указательным пальцем дотронулась до заштопанной пятки. — Найди себе молоденькую девушку да женись, тогда, может, дурь из головы и выйдет! И никто с ножом на тебя кидаться не будет!
— Да я, — заговорил Игорь и осекся, посмотрев на свои носки. — Это знакомая. Заметила, что рваные.
— И не стыдно к женщине в рваных носках ходить?! — с саркастической улыбкой воскликнула мама. — Я тебе поражаюсь!
Дверь за мамой закрылась. Ошарашенный Игорь смотрел на носки, потом сбросил их со стола и ногой затолкал под батарею.
— М-да, — промычал он раздраженно.
Вернулся в комнату.
— Ты бы одел что-нибудь поприличнее! — снова в дверном проеме появилась Елена Андреевна.
— А где она спать будет? — Игорь уставился вопросительным взглядом на мать.
— Да я вот думаю ее сюда, — она посмотрела на уже аккуратно застеленную кровать сына.
— А мне в сарай? К Степану? Учиться на бомжа?
— Степан не бомж, — заступилась за садовника Елена Андреевна. — Он дом покупает. А ты можешь несколько ночей и в моей комнате на раскладушке переночевать!
— Дом?! — новости этого утра заставали Игоря врасплох, словно он после долгого летаргического сна проснулся. — Какой дом?
Память вдруг возвратила Игоря в совсем близкое прошлое, когда Степан просил его поузнавать, не продаются ли в Ирпене два дома на одном участке?
— Да большой дом, я уж и смотреть ходила с Олей! Один большой, а второй — меньший.
