ей кивнул. На улице шел дождь; она сбросила мокрый плащ и прислонила зонтик к креслу. Девушка пришла из Свободной клиники для бедных, где бесплатно работала по вечерам приемщицей, регистраторшей, помощницей санитарки и прислугой за все. Наверно, следовало зайти домой и переодеться, мельком подумала Робин: от нее пахло скисшим молоком и немытыми младенцами.
Кто-то сел рядом. Она подозрительно покосилась на соседа. Молодой мужчина. Коротко остриженные волнистые светлые волосы, прямой нос, высокий лоб — в общем, античный профиль. Робин сделала вид, что роется в сумке, и окинула взглядом зал. Тот не наполнился по мановению волшебной палочки; все места, кроме трех, еще пустовали. Она снова посмотрела на соседа.
Молодой человек ответил на ее взгляд, улыбнулся и протянул руку.
— Фрэнсис Гиффорд, — сказал он.
Его улыбка напоминала солнце, пробившееся сквозь тучи. Глаза у него были светло-серые, зрачок окружало более темное кольцо.
Она пожала ему руку.
— Робин Саммерхейс.
— Какое чудесное имя. Такое… Связанное с временами года. Заставляет думать о лугах, цветах, Рождестве и сосульках сразу.[4]
Предстояло ежегодное общее собрание. Робин с любопытством спросила:
— Пришли за что-то голосовать… Фрэнсис?
Он покачал головой:
— Подумывал, но понял, что это ограничивает свободу. Партийная линия и тому подобное… Нет, самое интересное в таких собраниях — это дебаты под занавес.
Зал постепенно наполнялся. Фрэнсис положил руку на соседнее кресло.
— Это для Джо, — лаконично сказал он, когда кто-то попытался сесть рядом.
К началу собрания кресло все еще пустовало. В середине вечера, когда у Робин кругом пошла голова от предложений, поправок и протоколов и она попыталась сосредоточиться, открылась задняя дверь; Фрэнсис обернулся, встал и помахал рукой. Кто-то скользнул на соседнее кресло. Шло очередное голосование. Слышались невнятные голоса и шорох бумаги. Фрэнсис пробормотал:
— Робин, это Джо Эллиот.
Джо широко улыбнулся и кивнул Робин. Полная противоположность Фрэнсису, подумала девушка. Худой, смуглый и на вид голодный. Если бы Джо представили Дейзи, она усадила бы его за кухонный стол и накормила до отвала.
Фрэнсис посмотрел на Джо.
— Не обращайте на него внимания. Подружка не оказала ему теплого приема.
— Замолчи, Фрэнсис.
— Ему следовало бы поступать так же, как я: хранить целомудрие.
Джо фыркнул. Робин посмотрела вперед и тщетно попыталась сосредоточиться на выборах пресс- атташе. Когда последняя вакансия оказалась занятой и официальная часть закончилась, она встала, взяла сумку, плащ и зонтик. Как нарочно, шов на дне сумки, который следовало зашить еще несколько недель назад, лопнул и выплюнул на пол ее несъеденный завтрак, кошелек, щетку для волос и носовой платок.
Все дружно полезли под кресла.
— Сандвичи, — сказал Фрэнсис, подняв промасленный сверток. Он принюхался. — Селедочное масло?
По полу покатился апельсин.
— Не успели поесть? — спросил Фрэнсис.
Робин почувствовала, что краснеет.
— Сегодня у меня не было времени… Я пришла после сверхурочной работы…
— Я сделаю вам омлет.
Девушка чуть не сказала: «Мистер Гиффорд, это очень любезно с вашей стороны, но не стоит», однако сумела сдержаться. Она приехала в Лондон, чтобы узнать Жизнь, и сегодня вечером Жизнь предлагала ей себя в подарок.
— Это было бы замечательно.
Они проговорили всю дорогу до квартиры Фрэнсиса. Точнее, говорили Фрэнсис и Робин, а Джо просто молча шел рядом, шаркая ботинками по брусчатке. Дождь все еще шел. Они выбросили остатки завтрака Робин в урну и раскрыли зонтик. Наконец Фрэнсис спустился по ступенькам и вставил ключ в замок.
Оказавшись внутри, Робин сдавленно фыркнула.
— У нас кто-то побывал, — сказал Джо и насмешливо улыбнулся ее изумлению.
Сидеть было негде. Везде валялись пачки брошюр и листовок, пустые бутылки, громоздились горы грязной посуды. В центре комнаты стояла огромная машина. Из нее торчал лист бумаги, благоухающий типографской краской.
— Печатный станок, — определила Робин.
Джо, разжигавший огонь в камине, пробормотал:
— Эта проклятая штуковина опять сломалась. Я целый день пытался понять, в чем там дело, и все без толку.
Фрэнсис, прошедший на смежную кухню, выглянул в дверь:
— Яиц нет.
— А откуда им взяться-то, а? За неделю ни одна собака не удосужилась сходить в магазин.
Огонь загорелся. Джо пошел к печатному станку.
— Придется разобрать эту развалюху. Она забилась краской.
После прикосновения к машине выражение его смуглого лица слегка смягчилось.
— Я нашел пачку крекеров! — крикнул из кухни Фрэнсис. — А Вивьен прислала мне черную икру…
Они ели икру, намазав ее на крекеры «Рич Ти», и сидели на полу, потому что никому не пришло в голову освободить стулья. Фрэнсис рассказывал о печатном станке.
— Мы печатаем брошюры, предвыборные воззвания и кое-что за денежки. Полтора года назад я купил подержанный станок, а Джо его наладил. Он печатает, а я собираю заказы и определяю внешний вид книги. Кроме того, начал выпускать один журнальчик. Поэзия, политические комментарии и всякое такое. Ежеквартальный.
Джо разлил пиво в три чайных стакана.
— У нас есть заказ на тысячу рекламных листовок для одной фирмы хирургических инструментов. Вот почему я должен довести старушку до ума.
На полу рядом с Робин лежали пачки брошюр. Девушка бегло просмотрела их. «Фабианская демократия» Генри Грина. «Женский путеводитель по социализму» Сары Сэмон. «Краткая история тред- юнионизма» Эрнеста Хардкасла.
Она подняла брошюру.
— Значит, эти люди присылают вам свои рукописи, а вы их печатаете?
— Примерно так. — Фрэнсис протянул Робин стакан. — Точнее, мы с этого начинали. Но вскоре поняли, что куда удобнее все делать самим. Не нужно разбирать чьи-то каракули и расставлять запятые.
— Сказывается частная школа, — прибавил Джо.
— Мы с Джо учились в школе Дотбойс, — пояснил Фрэнсис. — И оба были изгнаны за неспортивное поведение.
Робин обвела их взглядом. Светло-серые глаза Фрэнсиса были совершенно невинными. Джо допил пиво и снова занялся печатным станком.
— Всю эту чушь собачью пишет сам Фрэнсис, — дружелюбно объяснил он.
Фрэнсис улыбнулся.
— У каждого из авторов свой характер… Пейте, Робин. Генри Грин представляется мне джентльменом в твидовом костюме, с трубкой в зубах. Любящим крикет, музыку Элгара
