пианино, заваленное нотами. В камине горел огонь. Комната была красивой, просторной и уютной. Хью пошел на кухню готовить чай с гренками, но Джо, который с самого Хоуксдена не спал две ночи подряд, уснул в кресле, не дождавшись его возвращения.
Проснувшись, сбитый с толку Джо обошел весь первый этаж, добрался до кабинета и обнаружил там отца Робин.
— Ага, вы проснулись. — Отец Робин улыбнулся и протянул руку. — Боюсь, что с представлениями мы слегка запоздали. Я — Ричард Саммерхейс.
— Джо Эллиот. — Они пожали друг другу руки, и Джо спросил: — А Робин?..
— Сейчас она спит. Дейзи сидит с ней, а Хью поехал в Беруэлл за доктором Лемоном. — Ричард посмотрел на Джо. — Не знаю, как вас и благодарить. На Рождество она заставила нас с Дейзи поволноваться. Выглядела усталой и расстроенной. А с тех пор как вернулась в Лондон, не написала ни строчки. Хью хотел съездить к ней, но мы с Дейзи подумали… Ну, если вы ее друг, то сами знаете, как ревностно она отстаивает свою независимость.
Джо невольно улыбнулся:
— Как дикая кошка.
— Вот именно. — Ричард Саммерхейс изменился в лице. — Но мы ошиблись. Иногда без вмешательства не обойтись.
Наступила недолгая пауза, а потом Ричард Саммерхейс сказал:
— Я бессовестно манкирую своими обязанностями. Должно быть, вы проголодались. Пойдемте на кухню. Я посмотрю, чем вас угостить.
Кухарка, толстая и бестолковая, сумела приготовить только яичницу с ветчиной и чай. Джо, внезапно почувствовавший, что умирает с голоду, ел за огромным кухонным столом. Пока он ел, Ричард Саммерхейс говорил. Это нисколько не напоминало допрос, но к концу трапезы Ричард знал все, что случилось с его гостем за двадцать пять лет жизни. Джо не привык распахивать душу, но Ричарду он рассказал даже о ночлежке.
— У меня завелись самые настоящие блохи. Вы даже представить не можете всей глубины моего отвращения к себе. Хотелось сжечь всю одежду и искупаться в дезинфицирующем растворе. — Джо провел рукой по небритой щеке. — Прошу прошения. Должно быть, я выгляжу как…
— Вам не за что извиняться. — Рука Ричарда легла на его плечо. — Мы с Дейзи собирали пожертвования для мужского общежития в Кембридже. То, что мы видели… Там было полно таких же молодых людей, как вы, у которых не было ни денег, ни надежды. — В голосе Ричарда слышалось искреннее чувство. — Джо, по крайней мере, у вас есть семья.
Эллиот поднялся из-за стола:
— Спасибо за завтрак. Наверно, мне уже пора…
— Пора? — удивился Ричард. — Ни в коем случае. Вы должны остаться у нас. Вы — наш гость.
Джо застыл в нерешительности, крутя в пальцах незажженную сигарету.
Ричард мягко сказал:
— Возможно, я чересчур эгоистичен. Конечно, у вас есть веские причины вернуться в Лондон. Работа… Или девушка…
Джо покачал головой. В Лондоне у него еще не было ни дома, ни работы. А единственная девушка, которую он любил и будет любить всегда, спала на втором этаже этого дома.
— Нет. Ни того, ни другого, — ответил он. — Если вы не против, я с удовольствием останусь.
И удивился, поняв, что говорит чистую правду.
Почти неделю Робин провела в постели, как ей велели и доктор Лемон, и Дейзи. Постепенно кашель утих, температура спала, она снова смогла нормально есть и крепко спать. К Робин начало возвращаться спокойствие, которого она не испытывала уже полгода. Снег все шел; просыпаясь, Робин лежала и довольно смотрела на мягкие и пушистые хлопья, падавшие с неба. Из окна спальни она видела реку и зимний дом; его крыша была покрыта толстым слоем снега, на стрехах звенели сосульки.
Когда Робин становилось скучно, Ричард читал ей, Хью играл с ней в карты, а Джо что-нибудь рассказывал. Однажды днем Джо сидел в кресле рядом с ее кроватью, вытянув длинные ноги. Робин посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Ты поссорился с Фрэнсисом.
— По-моему, мы оба с ним поссорились.
Она сдвинула брови.
— Но ты помиришься с ним. Правда, Джо?
— Едва ли.
Злопамятность к числу пороков Фрэнсиса не относилась. Робин не вынесла бы, если бы между ним и Джо образовалась пропасть.
— Джо… Что бы между вами ни вышло, Фрэнсис забудет. Он всегда все забывает.
Эллиот покачал головой.
Девушка с жаром сказала:
— Но ведь вы знаете друг друга столько лет! Неужели ты хочешь совсем порвать с ним? Пожалуйста, Джо…
Он помрачнел.
— Робин, дело не во Фрэнсисе, а во мне. — Он остановился и уставился в потолок. А потом промолвил: — Я сказал Фрэнсису, что занимался любовью с Вивьен.
На мгновение Робин лишилась дара речи.
— Тогда ясно, почему Фрэнсис… Но ты скажешь ему правду, ведь так, Джо?
Он ничего не ответил. Только посмотрел на нее.
— Ох… — наконец еле слышно промолвила Робин.
— Сама понимаешь, это не тот случай, когда можно пожать друг другу руки и обо всем забыть.
— Не тот.
У Робин снова заболела голова. Она чувствовала себя наивной дурочкой. Разве она не замечала, что Джо влечет к Вивьен? Можно было представить себе, как Фрэнсис отнесся к тому, что Джо занимался любовью с его, Фрэнсиса, матерью. Она услышала слова Джо:
— Ты устала. Я пошел.
Потом он наклонился, поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Она смотрела на снег и понимала, что поступок Джо стал концом целой эпохи. На их тройственном союзе можно было поставить крест. То, что когда-то объединяло ее, Джо и Фрэнсиса, прошло. Прошло навсегда.
Он не собирался ничего рассказывать, но все же пришлось. Джо выбрался из дома, прошел через сад и спустился к реке. Занесенные снегом поля смыкались с пасмурным небом, так что линия горизонта была неразличима. «Что за неразбериха, — думал он. — Робин любит Фрэнсиса, я люблю Робин, я смертельно обидел Фрэнсиса, который, возможно, не любит никого на свете, кроме Вивьен…»
Услышав хруст снега, он обернулся и увидел Хью Саммерхейса. За неделю, что Джо провел на Болотах, они стали приятелями.
— Великолепно, правда? — сказал Хью.
Его карие глаза смотрели на белые поля и затянутую льдом реку.
Джо кивнул.
— Хочется лепить снеговиков и оставлять на снегу свои следы, верно?
Эллиот понял, что брат Робин осторожно следит за ним и тщательно выбирает слова. Наконец Хью сказал:
— Этот парень, с которым встречается Робин… Фрэнсис… Ты его знаешь?
Эллиот снова кивнул:
— Я знаю Фрэнсиса много лет. Мы вместе учились в школе.
— Он достаточно хорош для нее? — напрямик спросил Хью.
Джо не знал человека, который был бы достаточно хорош для Робин. Фрэнсис для этого не годился, а он сам — тем более. Но следовало соблюдать объективность.
— Фрэнсис… Такие люди попадаются только раз в жизни. У него есть все: внешность, талант,
