Спустя полчаса они уже выходили из автомобиля. Солнце припекало, и Маргерит радовалась, что захватила шляпу и солнечные очки.
— Какая жара, — обмахиваясь рукой, простонала Дорис. — Давай скорее зайдем внутрь!
В первом магазинчике, торговый зал которого был оформлен в серебристо-серых тонах, продавщицы встретили подруг с истинно французской галантностью. Дорис объяснила, что ищет вечернее платье, «что-нибудь простое-простое, но совершенно сногсшибательное», и сама же весело рассмеялась своим словам.
— Я достаточно понятно объясняюсь?
После нескольких примерок она остановилась на шелковом платье мягкого розовато-лилового оттенка, идеально гармонирующего с цветом ее лица.
Пока Дорис выбирала, Маргерит обратила внимание на одно из платьев, выложенных на прилавок продавщицей. Оно тоже было шелковым, с глубоким вырезом на спине и держалось на плечах тоненькими тесемочками. Скроенная по косой юбка легко колыхалась при малейшем дуновении. Нежно-розовый цвет платья, переходящий в глубокий красный, пришелся ей по душе. Маргерит задумчиво погладила шелк. Когда-то она запросто купила бы себе такое платье, но сейчас… сейчас это было лишено смысла.
— О, это одна из наших эксклюзивных моделей! — заметив ее интерес, защебетала продавщица. — Желаете примерить?
Маргерит открыла рот, чтобы сказать «нет», когда Дорис взмолилась:
— Дорогая, примерь, пожалуйста! Ты будешь выглядеть в нем просто потрясающе, поверь мне!
Маргерит понимала, что совершает большую ошибку, но отказать Дорис не смогла. Оглядывая себя в зеркале, она поразилась тому, что платье словно специально сшито для нее, — так идеально оно облегало фигуру и оттеняло кожу.
— Да, все это очень красиво, — неохотно начала Маргерит, — но…
— Никаких «но»! — перебила Дорис. — Ты покупаешь платье, и мы отправляемся в салон красоты. Сегодня вечером Джастин и Хьюго не должны замечать кого-либо, кроме нас.
Продавщица охотно объяснила им, как проехать к ближайшему салону, и там мастера в высшей степени профессионально занялись их внешностью. Елена, девушка которая делала Маргерит маникюр, замечательно подобрала цвет лака для ногтей под тон нового платья.
— Мне представляется, — сказала она, полируя ногти Маргерит, — что ваши волосы будут изумительно выглядеть, если их свободно распустить и закрепить гребнем с одной стороны.
— О да, Маргерит, это будет очень мило! — с энтузиазмом встряла в разговор Дорис.
Через некоторое время Маргерит рассматривала в зеркале свою новую прическу. Сама она ни за что бы не решилась на такое: длинные пряди темных волос, собранные перламутровым гребнем с одной стороны, придавали ее лицу чувственность, губы казались более полными и сочными, чем обычно, а глаза словно затянуло таинственной паволокой. Я выгляжу, будто меня только что целовали! — подумала Маргерит.
— Дорогая, ты выглядишь фантастично!
Маргерит кисло улыбнулась. Ей вовсе не хотелось выглядеть «фантастично». Ей хотелось покоя, а с таким обликом она сама себе казалось слишком привлекательной.
Они вернулись на виллу, когда уже начало смеркаться. Мужчин еще не было, и Дорис предположила, что они обедают в гольф-клубе. До начала вечеринки оставалось еще много времени, и можно было немного отдохнуть.
Маргерит решила пойти к себе и переодеться до того, как вернется Джастин. Что это происходит со мной? — с легкой усмешкой подумала она. Мы живем в одной комнате, спим совсем рядом, на людях он обращается со мной с фамильярностью любовника, его прикосновения мне вовсе не неприятны — и все же я панически боюсь его! Правда, совершенно по-другому, чем в случае с Грегори…
В спальне она аккуратно, чтобы не испортить прическу, разделась и, осторожно убрав волосы под пластмассовую шапочку, пошла под душ. Милли на прощание подарила ей ароматизированный гель для душа, и сейчас Маргерит с удовольствием воспользовалась им. При всем своем аскетизме она не могла не восхититься ароматом, исходящим теперь от ее кожи. Грегори никогда не дарил ей духов, и это, возможно, было к лучшему — во всяком случае парфюмерия не вызывала у Маргерит никаких неприятных ассоциаций.
Она нанесла гель на тело и встала под душ — тонкие струи воды вызывали у нее сегодня почти эротические ощущения. Закрыв глаза, она представляла, что это Джастин ласково прикасается к ней, целует затвердевшие соски…
Хлопнула дверь, возвращая ее к реальности.
— Маргерит? — позвал из спальни Джастин.
Смущенная, как воришка, которого застигли врасплох, Маргерит торопливо вылезла из-под душа и схватила полотенце.
— Я здесь! — откликнулась она, чувствуя, что во рту у нее пересохло.
Джастин запросто мог войти в ванную — с него станется, и, увидев ее лицо, торчащие соски грудей, сразу бы понял, о чем она только что думала. Маргерит понимала: все дело в том, что она никогда прежде не давала своей сексуальности проявляться и в зародыше подавляла чувственность, отказываясь признать за ними право на существование. И вот теперь ее природа мстит ей.
Прислушиваясь, как Джастин ходит по спальне, она торопливо облачилась в халат и крикнула:
— Не входи! Я буду готова через…
Маргерит не успела закончить фразу, как Джастин появился на пороге и прислонился к косяку.
— Я просила тебя не входить, — сердито буркнула она, плотнее запахиваясь в халат. — Или ты не расслышал?
— О нет, прекрасно слышал, но поскольку за такими заявлениями чаще всего стоит желание получить прямо противоположное, я как честный работник не мог не пойти навстречу твоим желаниям.
Он говорил иронично, но выражение его лица было столь мрачным и зловещим, что у Маргерит мурашки побежали по спине.
— Что же ты молчишь? — поинтересовался Джастин. — Ты в затруднении? Не привыкла, чтобы тебе перечили? Ты любишь мужчину только в роли наемного работника, в роли дрессированной собачки, выполняющего все твои команды и получающего за это деньги, но со мной этот номер не пройдет! Потому что, — сказал он, скрестив руки на груди, — если тебе захочется заниматься со мной любовью, тебе придется хорошенько попросить меня об этом.
— Попросить?! — взорвалась Маргерит, теряя всякую осторожность. — Уж если я и попрошу, то тебя в последнюю очередь! И вообще, — торжествующе бросила она, — если я и хочу заниматься с кем-нибудь любовью, то только с Хьюго!
Она даже немного опешила от собственной находчивости. По лицу Джастина пробежала судорога, но тут же оно стало каменно-непроницаемым.
— Что ж, пусть будет так! — сказал он глухо. — Имей в виду, Маргерит, я всегда могу вывести тебя на чистую воду перед Дорис. Одно время я думал, что ты искренне заботишься о подруге и только из страха за ее психику не сообщаешь, какой ее муж скотина и кретин. Потом я начал думать, что ты ведешь более изощренную игру и пытаешься приручить мужа Дорис, дабы иметь его под рукой на привязи…
— Думай что хочешь, меня это совершенно не волнует. Ты вообще находишься здесь только потому, что я плачу тебе, и если ты…
— Если я забуду свое место, ты уволишь меня? Что ж, попробуй, посмотрим, что получится. — Джастин криво усмехнулся.
— А ты решил напугать меня тем, что расскажешь Дорис о ее муже? — вызывающе спросила Маргерит. — Но, если бы я действительно хотела увести Хьюго от жены, зачем мне играть в молчанку?
— Все очень просто! В твоей жизни все выверено и размерено, а если кто-нибудь узнает, что ты разбила брак подруги и увела ее мужа, это отразится на твоей деловой репутации. Нет, едва ли ты заинтересована в том, чтобы я рассказал обо всем Дорис.
— Откуда в тебе столько самоуверенности?! Почему ты не допускаешь даже мысли о том, что можешь ошибаться?!
