народа.
— Это были другие викинги, датчане.
— Не вижу большой разницы. Мы тоже пришли, чтобы грабить. Но нападать на вас мы не хотели, если тебя это утешит.
Мечан наморщила лоб.
— Значит, твои друзья не напали бы на Виндхёрст?
— Нет, они собирались идти вглубь страны, к монастырю, и то по глупости.
— Монастырь Юрро?
— Да.
— Но пять лет назад его разорили датчане, и с тех пор его не восстанавливали.
— О Боже! — застонала Кристен. — Зелиг и половина команды погибли и все напрасно!
— Зелиг был твой друг? — осторожно спросила Мечан.
— Друг? Да, друг… и брат, — ответила Кристен сломленным голосом.
— Ты потеряла в бою своего брата?
— Да… да… да…
При каждом выкрике Кристен ударяла кулаком по тесту, а поскольку это никак не уменьшало ее душевных мук, она в последнем порыве отчаяния перевернула стол и хотела уже выбежать вон, но навстречу ей вышла Эда.
— Я слышала, что ты рассказала девочке. Лучше бы ничего такого не слышать. Мне жаль тебя. А теперь приведи в порядок все, что ты тут натворила. И никто ничего не узнает.
Кристен постояла некоторое время в раздумье, потом повернулась и, увидев беспорядок, вздохнула. Мечан нигде не было видно. К счастью, в этот ранний час поблизости никого не было.
— Что с малышкой?
Эда, не глядя на нее, проговорила: — Она испугалась, когда ты тут разошлась. Теперь не скоро снова заговорит с тобой.
Кристен опять глубоко вздохнула.
Глава 14
Две недели прошло с тех пор, как Кристен поселилась в доме. Торольфу и всем остальным возможность для побега так и не представилась, и они по-прежнему работали на строительстве вала. А ей ни разу не удалось поговорить с ними или хотя бы показаться, чтобы они знали, что у нее все хорошо. Если она приближалась к открытому окну или двери, ее обязательно кто-нибудь окликал. Казалось, у слуг или воинов Ройса других забот, кроме как следить за ней, нет.
Свое заточение в доме она использовала для того, чтобы побольше узнать о саксах. Слуги относились к ней со смешанным чувством страха и презрения, за исключением Эды, которая прониклась к ней сочувствием и невольно его выказывала. Можно было бы даже говорить о некой привязанности, если бы старуха не была такой ворчливой по природе. Правда, простодушию ее не было предела, и Кристен вертела ею, как хотела, выведывая нужные для себя сведения.
Кристен уже много знала о Виндхёрсте и его обитателях. Поселение было экономически независимым, ввиду удаленности от города. Ройс принадлежал к свите короля и владел большими землями. Как и в Норвегии, здесь были свободные граждане. Они имели землю, платили королю и церкви подати и несли военную службу. В ожидании нашествия датчан Ройс обучал их военному делу. Учил он владеть оружием и своих крепостных, а лучшим из них давал возможность выкупить свободу. Это было в новинку, но у Ройса имелось уже немало последователей. Так или иначе у него уже была маленькая армия, готовая присоединиться к армии короля Альфреда, когда пробьет час.
О самом Ройсе Кристен узнала, что он до сих пор не женат, но должен жениться в этом году. О его суженой Эда знала немного, только то, что живет она на севере, зовут ее Корлисс и, по слухам, она очень хороша собой.
Зато многое Эда могла рассказать о первой невесте лорда Ройса леди Роне, и Кристен, узнав, что при нападении викингов он потерял гораздо больше, чем она думала, с удивлением призналась себе, что сочувствует саксу. Всем было известно, что леди Рону он любил. Какие чувства он питал к леди Корлисс, не знал никто.
Кузина Ройса Даррелл, которая вела хозяйство в доме, старалась не замечать Кристен и с самого первого дня поручила ее заботам Эды. Было забавно наблюдать за ней, потому что вела она себя до крайности непоследовательно — то выказывала высокомерие и презрение, то давала понять, что нуждается в похвале и утешении. К тому же она была легко возбудимой. Кристен однажды наблюдала, как она пронзительным голосом что-то выговаривала Ройсу, и тут же расплакалась, стоило только ему, потеряв терпение, ответить резкостью. Расплакаться она могла по самому незначительному поводу — например, из-за ошибки при вышивании.
Даррелл не доставляла Кристен хлопот. Мечан тоже не слишком заботила ее, хотя некоторое время Кристен и беспокоилась — естественное любопытство ребенка вынудило ее в первый день рассказать больше, чем она хотела, о вещах, которые не предназначались для ушей Ройса. Если он узнает, что она из нормальной семьи, что среди погибших в лесу был и ее брат, он пересмотрит свое представление о ней, как о шлюхе. Но Мечан, видно, ничего никому не рассказала, и было так, как предполагала Эда, — малышка сторонилась Кристен.
Ройс тоже избегал ее или старался это показать. Она видела его каждый день — никто не мог пройти через зал незамеченным, — но на нее он не посмотрел ни разу. Только когда он без дела сидел в зале, она чувствовала на себе его изучающий взгляд.
Все это забавляло Кристен. Она знала, что репутация шлюхи, которую она сама поддерживала в его глазах, заставляет Ройса презирать ее. К этому примешивалась его ненависть к викингам. И, несмотря на это, было видно, что его влечет к ней. Особую прелесть ситуации придавало то, что он решительно боролся с этой притягательной силой. Кристен чувствовала, что его взгляд следует за ее движениями, но, когда смотрела на него, он отводил глаза.
Только однажды Ройс не отвел глаз. Он прямо-таки уставился на нее, так что слуга, стоявший за его спиной, вынужден был трижды позвать его, прежде чем он обратил на него внимание. Кристен громко рассмеялась. Этот смех рассердил Ройса. Он со стуком поставил кубок на стол и вне себя покинул зал. Слуга задумчиво посмотрел ему вслед, а Кристен порадовалась, что в ее силах так запасть ему в душу.
Кристен часто вспоминала тот вечер. Она вообще часто думала о Ройсе. Сознание того, что он желает ее, радовало и слегка кружило голову. Благодаря своей матери, она также знала, почему.
Однажды Бренна сказала: «Ты узнаешь мужчину, твоего суженого, сразу, как только увидишь. Я тоже это сразу поняла и долго страдала, потому что сама себе в этом боялась признаться. Не повторяй моих ошибок, дочка. Если ты встретишь мужчину, чей облик будет радовать тебе глаз и чье приближение будет чудесно и странно волновать твое сердце, значит это тот мужчина, с которым ты будешь счастлива, которого ты можешь полюбить так, как я люблю твоего отца».
Кристен была очарована Ройсом еще с момента его первого появления. Смотреть на него доставляло ей огромное наслаждение, а когда он подходил к ней, она чувствовала себя бодрее и увереннее. В его присутствии у нее сразу поднималось настроение — ей хотелось смеяться без всякой причины, только потому, что он рядом. Конечно, она была не настолько глупа, чтобы посчитать себя влюбленной — ведь она не задумываясь покинула бы это место, если бы представилась такая возможность. В то же время она должна была признаться самой себе, что желает Ройса из Виндхёрста — она хотела прикасаться к нему, лежать в его объятиях и познать его как женщина. Из этих чувств могла вырасти любовь, и это, пожалуй, произойдет, если она останется здесь надолго.
По иронии судьбы именно этот, первый мужчина, кого она захотела сама, после того как многие безрезультатно добивались ее, этот единственный мужчина не мог ей принадлежать. Она была уверена, что завоевать его сердце в ее силах, но захочет ли он потом жениться на ней? Нужно еще помнить о его невесте. И не забывать о том, что сама она пленница и рабыня, как однажды сказала Эда. И ненависть,
