Тем временем из кухни принесли две пиццы.
– Я буду с вами за компанию есть пиццу, хотя и не очень ее люблю, – сказала Антония. – Знаете, раньше это была пища итальянских бедняков: лепешка и сыр… Теперь, конечно, пиццу едят по всему миру, и начинки делают такие, что беднякам и не снились…
Надежда посмотрела на свою тонкую ароматную лепешку и облизнулась, а Антония продолжала:
– Кушай на здоровье, в твоей пицце нет мяса, только овощи, сыр и грибы. Никогда не понимала вегетарианцев… Как можно отказаться от кусочка сочной вырезки или индейки, запеченной с яблоками?
– Это философия, – сказала Надежда, с удовольствием поглощая ароматную пиццу.
– Согласна, – ответила Антония и отрезала кусок от своей пиццы, – так вот я поясню, зачем привезла с собой Викторию. Она сама обратилась ко мне в Москве с просьбой. Мне даже показалось, что она успокоилась, так как я заплатила очень хорошие отпускные, то есть отступные. Она решила вложить часть денег в развитие бизнеса своей мамы. Я не помню, говорила уже или нет, но мама Виктории – владелица художественной галереи. У них раньше был ломбард и поэтому есть много старинных вещей, неплохих картин. Мама Виктории, Надежда Борисовна, мечтала выйти на зарубежный уровень, но не хватало для этого денег и связей. И вот Вика обратилась ко мне с просьбой помочь им в этом. Не могла я им отказать, понимаешь?
– Понимаю, – чавкала Надя.
– Мы и так подло поступили с этой девушкой и ее семьей. Поэтому я с радостью решила ей помочь. У меня большие связи в Италии, и вот Виктория уже развернула свою выставочную композицию здесь недалеко, в небольшом городке Монтекатини-Терми. Это город-курорт, где отдыхают богатые люди. Днем они лечатся, принимают водные процедуры, пьют минеральную воду, купаются в термальных источниках, а вечером гуляют. Толпы отдыхающих в нарядных одеждах выходят на красивые улочки города. Там много ювелирных и сувенирных лавочек, кафе и ресторанов, казино, стриптиз-баров и прочих развлекательных, высасывающих из людей деньги заведений. Кстати, у нас там тоже есть несколько магазинов и одно кафе. Там же теперь выставлены работы из коллекции Шанс. Я договорилась еще в Москве по телефону, чтобы арендовать ей зал. А Виктория уже имела на все вещи разрешение на вывоз за границу. Два контейнера прибыли в Италию, вроде ничего не разбилось и не повредилось.
– Я бы хотела посмотреть… – задумчиво проговорила Надежда.
– Интересуешься?
– Я ведь художница по образованию.
– Да что ты? Ну, тогда мы обязательно туда съездим. Я думаю, что тебе понравится, – сказала Антония, с интересом разглядывая Надежду, – все-таки ты интересная девушка. Шумная потасовка не испортила тебе аппетит и настроение.
– Я и не в таких передрягах бывала, – отметила Надя и снова задумалась. – Мне бы поработать на компьютере… Хочу проверить одну идею… Где Марко?
– Давай Марко сейчас не будем трогать, пусть он успокоит эту истеричку. Пойдем, я проведу тебя в его комнату, там есть компьютер.
Антония отодвинула тарелку с недоеденной пиццей и направилась из столовой в сопровождении Надежды.
– Только ты не думай, что Марко будет заниматься с Викторией чем-то интимным. В одну и ту же воду он дважды не войдет. Он ее успокоит, они поговорят, и все, – сказала Антония, полуобернувшись к Наде.
– Да мне все равно! – искренне ответила Надя. – Это их личное дело.
– Но все же не думай, – поджала губы Антония, которой не нравилось явное безразличие Нади к ее сыночку.
По широкой мраморной лестнице они поднялись на третий этаж.
Кабинет Марко Наде понравился. Он был и не большим и не маленьким, но практичным и обустроенным. Чувствовалось, что хозяин этого кабинета проводит здесь очень много времени и очень любит это место. Дубовые стеллажи с книгами на разных языках занимали две стены. Центральное место в кабинете было отведено столу – вместительному, солидному, цвета мореного дуба. На столе располагались дорогие канцелярские принадлежности, часы на малахитовой подставке, глобус с подсветкой, инкрустированный полудрагоценными камнями, и переносной компьютер. На столе стояла лампа с абажуром с шелковыми кисточками. Отдельно на тумбочке притулилась экспресс-кофеварка. Видимо, Марко часто пил кофе.
– Вот, Надежда, работай. Я все беру на себя, да и Марко не будет возражать.
Надежда уселась в удобное кожаное кресло с какими-то кнопками на ручке, видимо, оно было с подогревом и массажем. Надежда включила ноутбук Марко и вошла в Интернет. Антония тихонько удалилась из кабинета со словами:
– Я попрошу Мартину принести тебе кофе и десерт.
– Премного благодарна.
В это время Виктория с равной периодичностью то рыдала на плече Марко, то начинала его неистово бить сжатыми кулачками в грудь. Ему стоило немалых трудов привести ее в чувство. Виктория рыдала, сидя на кровати в гостевой комнате, закрыв лицо руками, и проклинала все на свете.
– Виктория, успокойся. Я виноват, знаю, что недостоин прощения, но ничем не могу помочь.
– Как ты жесток! Я-то, грешным делом, думала, что приеду сюда, смягчу твое сердце. Возможно, ты передумаешь и пожалеешь, что бросил меня. Хоть я и уверила твою маму, что не питаю надежд и не буду предъявлять к тебе претензий, но, конечно, я рассчитывала на другой прием… Ты уже с другой женщиной обедаешь в тихой домашней обстановке. Я как увидела эту идиллию, так и завелась!
– Еще раз говорю: если хочешь остаться у меня доме, не трогай Надежду, – предупредил ее Марко и несколько раздраженно добавил: – И вынь ты этого омара из своих волос!
Глава 19
Надежда, добравшись в Интернете до анкет знакомства Милы и Аллы, вывела их на экран и стала сравнивать. Она искала связь между двумя этими женщинами, пропавшими в Италии. «Что же в вас может быть такого, что подвигло маньяка обратить на вас внимание? – думала Надя. – Обе примерно одного возраста, но не похожи друг на друга… Алла брюнетка, Мила блондинка, и все-таки они чем-то похожи… Обе интеллигентные, скромные, грустные какие-то, то есть неулыбчивые… Что они тут пишут-то? Обе хотели серьезных отношений… Это понятно… Обе пишут, что у них нет семьи. Минуточку! Что значит нет семьи? Как это нет семьи? У Милы же есть мама, и у Аллы, насколько мне известно, тоже. Дурочки, вот они и подписали себе смертный приговор… Нет семьи! Они-то имели в виду, что не замужем, а маньяк решил, что они одиноки, а следовательно, никто их не будет искать. Ой, девочки… Почему же я уверена, что к вашему исчезновению имеет отношение этот скользкий тип Владимир? Психотерапевт… Профессионал своего дела. Это точно, глаза как буравчики, и ледяное спокойствие, объегорит любого. Нет, я точно должна обследовать его сад, который с виду совсем неприступен, на это и рассчитано. Дом обыщут, а кто полезет в эти непроходимые колючки? Я! Да, я полезу туда и найду свежевскопанную землю, отмечу это место и приведу туда Джузеппе. Черт! Я же заранее предполагаю, что Милка уже зарыта в землю. Но почему-то мне ничего другого в голову не приходит. Да, пожалуй, этим я и займусь. Если у Владимира никто не спрятан в доме, значит, не все чисто в саду».
Надежду переполняла решимость, она поблагодарила Мартину, принесшую ей на подносе чашку с кофе, сахарницу и кусок аппетитного десерта на тарелке, но даже не притронулась ни к чему.
«Идти лучше вечером, вернее, к ночи, то есть сейчас», – подумала Надя и обратилась к Мартине:
– Могу я попросить садовые ножницы, резиновые сапоги и фонарик? Эти вещи есть в доме? – спросила Надя, уже приготовившись к ненужным расспросам, для чего ей это понадобилось.
К ее удивлению, Мартина кивнула и, не задав ни одного вопроса, удалилась из кабинета Марко. Надежда выпила жадными глотками кофе и скользнула взглядом по книгам Марко. Она не являлась специалистом в этом вопросе, но поняла, что некоторые из них были настоящими раритетами.
В кабинет вошла Мартина и с непроницаемым лицом положила на стол фонарь, садовые ножницы и галоши, пояснив, что сапог нет или они такого размера, что Надя утонет в них.
– Премного благодарна! – поблагодарила Надежда.
