– Как о гибели?! – ахнула Надя.
– Пойдемте. – Итальянец взял под руку своего коллегу из России.
– Что случилось? Как погибла? Объясните мне! – засыпала полицейского вопросами Надя.
– Синьора, я могу вас удалить с места преступления, но если вы пообещаете мне держать себя в рамках и молчать по возможности, я разрешу вам присутствовать при нашем разговоре из уважения к Марко Тозини, – обернулся к ней Джузеппе.
Надя, вздохнув, кивнула и поплелась следом. Ей очень не понравилось то, что она услышала, но пока ни одна мысль не возникла по этому поводу. Джузеппе провел их к летней беседке и предложил расположиться там на мягких креслах, обитых светлой тканью в мелкий цветочек.
– Тело уже унесли, а я вам расскажу, что мне удалось узнать…
– Во всех подробностях! – перебила его Надежда и тут же, спохватившись, виновато замолчала.
– Киру обнаружили сегодня утром с проломленным черепом. Орудие убийства нашли рядом, это большой камень с острыми гранями. Кто-то ударил девушку по голове, когда она спала ночью, и был таков… Никого из посторонних не видели. Вот в принципе и все. – Рассказ полицейского оказался не таким уж и долгим.
– Камеры наблюдения? – спросил бдительный следователь из России.
– В том-то и дело, здесь нет никаких камер наблюдения, здесь всегда было тихо и спокойно, и больные тут тихие и спокойные, буйных нет, – пояснил итальянец.
– Говорили с лечащим врачом Киры? – спросил Григорий.
– Обижаешь, коллега. Конечно, говорил. Очень хороший специалист, он сказал, что Кира страдала редким заболеванием, какое-то мудреное название, боюсь, мне не повторить, но не в этом дело. Суть заболевания состояла в том, что у человека полностью отсутствовало собственное восприятие мира и ощущение окружающей действительности. Больная была абсолютно ведома, ею мог управлять кто угодно и как угодно. Ее брат что-то делал с ней, но никто не знает что, в том числе и она сама. Она повторяла за врачом какие-то действия так же, как и за братом, и еще у нее была очень короткая память. Например, она уже не помнила, что у нее был брат…
– Господи, кому понадобилось убивать такое безобидное и совершенно больное существо? – содрогнулась Надежда.
– На этот вопрос у нас пока нет ответа, – развел руками Джузеппе.
Надежда с Григорием вернулись к машине.
– Поехали к Марко, – предложила она.
– Не буду мешать молодым, – ответил Григорий.
– Не юродствуй! Там огромный дом, места всем хватит! А ты – мой друг, значит, мой гость! – ухватилась она за него.
– Нет, я остановился в гостинице, там же и останусь, – грустно возразил Григорий, – и вообще, зря я приехал…
– Ну, как хочешь! Давай хоть подвезем до отеля, – предложила Надя, на что ее спутник согласился.
Шофер нервно покосился на них.
– Навестили… родственника?
– Сомнительный комплимент, если вы думаете, что у нас там есть родственник, – ответила Надя.
– Не успели, – буркнул Григорий, и машина понеслась в город.
Надю больше не умиляли прелестные пейзажи, стада пушистых овец и аккуратные домики пригородных поселений. Ей не нравился хмурый взгляд Григория, не нравилась смерть не ответившего за свои преступления Владимира, не нравилось нынешнее состояние ее лучшей подруги, не нравилось убийство блаженной Киры. А хуже всего было то, что она не могла ни на что повлиять. Это и удручало. Надя тряхнула головой и собралась с мыслями. Сфокусировав взгляд на дороге, она вдруг увидела рекламный щит «Выставка-галерея русских художников «Неизвестная Россия» от Виктории Шанс». И стрелка указывала поворот налево.
– Стойте!! – закричала Надя, напугав водителя до смерти. – Скорее поворачивайте налево! Меня приглашали на эту выставку, и я хочу посмотреть прямо сейчас!
Водитель резко затормозил и свернул, куда указывала стрелка, машину занесло. Надю кинуло на Григория.
– Что ты хочешь почерпнуть для себя нового на этой выставке, Ситцева?
– Развеяться хочу и хочу еще с тобой побыть! Приглашаю! – дерзко посмотрела она на него.
– Как-то нехорошо получается. Я тебя в сумасшедший дом пригласил, а ты меня в галерею, – улыбнулся Григорий Степанович.
– Всегда так с вами, с мужиками, мы к вам за любовью и романтикой, а вы за сексом и котлетами, – отмахнулась Надя и задумалась: «Ну кому могло прийти в голову убить безобидное существо? Она даже Владимира не помнила. Кому она могла помешать?» Все-таки ее не покидали мысли о Кире.
– Если честно, я всю дорогу об этом думаю, но ответа не нахожу. Может, этот человек не знал, что она так безобидна? Или врачи скрывают тот факт, что держат там буйнопомешанных? – предположил следователь.
Водитель остановил машину, сухо пояснив:
– Галерея… приехали…
По всей видимости, он не испытывал особой радости за Марко Тозини, то есть за его выбор спутницы жизни. Это читалось в глазах водителя, ему казалось, что эта рыжая девица была явно не в себе.
Галерея искусств располагалась в современном здании неправильной формы из бетона и стекла. Стояло оно обособленно и в стороне от дороги. Григорий с Надей вошли в прохладное просторное помещение и, купив билеты, прошли в залы. На стенах были развешаны картины – портреты, пейзажи, абстракция… Некоторые из них притягивали к себе взгляды, а на другие глаза не хотели смотреть. По блестящим мраморным плитам пола к ним спешила высокая стройная женщина с темными волосами и светлыми глазами.
– О нет… – простонала Надежда, увидев Викторию Шанс.
– Какие люди! Наша рыжая выскочка и ее «крыша»! Я еще в Москве поняла, что все куплено, если на этих двух террористок уголовное дело не завели!
– Поосторожнее с выражениями, – предостерег ее Григорий Степанович.
– Она здесь хозяйка, – пояснила Надя, – но меня пригласила сюда синьора Тозини, ведь не без ее участия ты здесь выставляешься. Знаешь, я могу прикрыть твою лавочку, мы с мамой Марко – большие подруги, – съязвила Надежда.
– Ладно! – поджала губки Виктория, сразу сдаваясь. – Можете ознакомиться с работами.
– Спасибо. Выставка приносит доход? – скептически поинтересовалась Надежда, глядя на пустые залы.
– Зря язвишь. Мне достаточно продать несколько работ, чтобы окупить все затраты. Кроме того, это мой первый опыт, и он, я считаю, удачен. Два полотна я уже продала.
– Ладно, я никому не желаю зла, процветай! – махнула Надя рукой.
– Конечно, если ты уже украла у меня жениха, прикрываясь подружкой, – фыркнула Виктория и пошла от них на своих высоких каблуках походкой модели.
Григорий Степанович остановился у одной странной картины. В медном тазу лежали груши, яблоки и персики. Несколько плодов лежали на столе, на домотканой скатерти, фактура ткани которой была выписана с особой тщательностью. Милый натюрморт дополняла человеческая голова, лежащая среди фруктов.
– Не знаешь, что сказал бы психиатр о художнике, если бы увидел этот натюрморт? – спросил следователь.
– Ну… что у автора странные фантазии, а написано здорово, – засмеялась Надя и пошла дальше.
Григорий нагнулся к картине.
– Да уж… странные фантазии посещали Константина Михайловича Краснова.
Надя замерла на месте.
– Кого?
– Художника Краснова, автора этой работы, а что?
