самой осталось всего месяца два, рак съел меня изнутри. А тут вдруг узнала об этой выставке… это как прощание…. Вот такая история, молодые люди. Я вижу, что шокировала вас, но благодарю вас, что выслушали меня. Мне это было необходимо.
Надя плохо помнила, как они расстались с Зоей Михайловной, которая так и не притронулась к десерту.
– Она не знает, что Киру убили, – прошептала Надя.
– Она не хочет этого знать и, думаю, не должна узнать… Кира умерла для нее десять лет назад, – ответил Григорий.
– Она также не знает, что Киру убила ее сестра Камилла… – произнес страшные слова Григорий, не поднимая глаз.
– Теперь ты в этом уверен?
– Все сходится. Смерть жены любовника Милы в Москве, после того как та пришла к Миле и попросила оставить ее мужа в покое, шантажировала детьми… Эмоциональный всплеск… И здесь… Поэтому маньяк Владимир и сказал, что ты ему не нужна! Ты будешь удивлена, но ты не страдала психическими заболеваниями и поэтому не могла помочь его сестре! – воскликнул Гриша. – А это означает, что все пленные девушки страдали каким-то психическим заболеванием, – Григорий почесал затылок, – и он проводил на больных девушках опыты, чтобы свою сестру лечить уже опробованным лекарством. Это, конечно, только версия, но она имеет право быть…
– Но как он их вычислял? Они же вне приступа обычные люди? – удивлялась Надежда, у нее на щеках горел лихорадочный румянец.
– Эту тайну гениальный маньяк унес с собой в могилу, – ответил следователь.
– Мила сбежала из больницы и убила Киру, из-за которой она столько натерпелась! – выдохнула Надя. – Это надо проверить! Также легко проверить, были ли психически больны и все пропавшие девушки.
Зазвонил телефон Григория Степановича.
– Алло? Да? – Между темных бровей Григория пролегла морщина.
– Я все понял. Если она объявится, то немедленно сообщите мне, и еще…. По последним данным, Камилла может быть опасна. Будьте осторожны.
– Что?! – вцепилась в него Надежда, как только он отключил связь.
– Звонил лечащий доктор Милы, она сбежала, и никто не знает куда. Думали, что она спит, и не заходили к ней в палату несколько часов.
Надя почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
– Знаешь, я не верю. Все-таки Мила – моя подруга. Она не могла такое совершить. Почему я должна верить какой-то ненормальной старухе?
– Я понимаю тебя, но все сошлось, и мы нашли ответ на твой вопрос, зачем Владимиру нужны были девушки. У тебя есть возможность проверить сказанное Зоей Михайловной, звони матери Милы, – протянул ей телефон Григорий Степанович.
Надя набрала нужный номер и спросила каким-то чужим, потухшим голосом:
– Алевтина Юрьевна?
– Да, Надя, что-то случилось? С Настей все в порядке, но мне тяжело, приезжайте быстрее.
– Да, я знаю… Думаю, скоро все закончится, и я вернусь… – сказала Надя, вытирая слезы.
– Почему у тебя такой голос? – забеспокоилась мама Милы.
– Алевтина Юрьевна, я знаю про убийство Константина Михайловича.
В трубке повисло тяжелое молчание. Казалось, оно длилось вечно, наверное, Алевтина вспоминала сейчас то, что всю жизнь пыталась забыть.
– Кто тебе сказал? – наконец выдавила она.
– Зоя Михайловна Мазуркова, она здесь, в Италии. Ее дочь родилась тоже больной.
– Мила не больная! – закричала Алевтина.
– Почему вы не изолировали ее?
– Легко тебе говорить! Она моя дочь! Во всем виновата только я! У девочки был шок!
– Поздно, Алевтина Юрьевна, ваша дочь совершила здесь, в Италии, убийство, и похоже, что собирается нанести удар еще кое-кому, – ответила Надя и отключила связь. – Теперь я верю… Что будет Алевтине?
Следователь пожал плечами.
– Сокрытие преступления… Она призналась?
– Ее можно понять.
– А понять родственников тех людей, кого убила бы еще ее дочь? – возразил Григорий. – Кстати, куда она направилась? Если следовать ее больной логике, то она должна убить того, кто причинил ей вред…
– Киру она убила, Владимир сгорел сам… – Надежда задумалась.
– Она одержима Марко Тозини, – напомнил ей следователь.
– Его она не убьет!
– Его – нет, а вот тех, кто мешает ей приблизиться к нему… Тебя, например… Я спокоен за тебя, пока ты со мной.
– Мила еще не знает, что Марко сделал мне предложение, – убитым голосом произнесла Надежда.
– Викторию? – предположил Григорий.
– Марко бросил ее, и Мила об этом знает. Кроме того, мы ее тоже недавно видели в полном порядке… Стоп! Я знаю, от кого Камилла захочет освободить Марко! От главной женщины в его жизни, от которой он должен получить согласие на брак! Согласие-то это Мила и не получила! Спешим, Гриша! По коням! Вернее, позвони Джузеппе и скажи, чтобы Антонию охраняли и не подпускали к ней Милу!
Глава 25
После того как Григорий с Надеждой предупредили мать Марко о грозящей ей опасности, они смогли наконец вздохнуть свободно.
– По домам? – предложила Надя. – Причем не по своим…
– Дворец Тозини скоро станет твоим домом, – отметил Григорий.
– Неужели, Гриша, ты и правда думаешь, что меня сейчас могут занимать такие мысли? Теперь, когда моя лучшая подруга бродит неизвестно где, не контролируя себя? – подняла на него печальные глаза Надежда.
– Не знаю, что тебе и сказать…
– Я хочу пройтись, – проговорила Надя.
– Я с тобой, – вызвался следователь.
– Ты устал, тебе скоро лететь домой, иди… отдыхай…
– Я тебя в таком состоянии не отпущу. – Он взял ее под руку, и они пошли прочь от картинной галереи и кафе, беседа в котором ввергла их в шок, по тенистому парку, плавно спускающемуся с пологой горы и вновь устремляющемуся вверх.
– Чистоплотные они все – европейцы, – буркнула Надя. – Чувствуешь себя не в своей тарелке. Кругом чистота, все ухожено, ни плевка, ни окурка… Даже отдыхать не хочется в таком месте. Почему? Не расслабиться! Если наш человек идет в парк отдыхать, то он знает зачем! Груда пустых бутылок, окурки и прочий мусор, громкий смех, в общем, тусня… А здесь что предлагается? Чинно смотреть на птичек, прогуливаться по аллейкам и сидеть на лавочках, сложив руки? После такого отдыха захочешь повеситься. Только сейчас стала понимать, почему у них каждый второй ходит к психотерапевту, – высказалась Надя.
Григорий усмехнулся.
– В твоих словах есть доля правды… но у них чистоплотность и аккуратность – понятия врожденные, и придерживаться этих правил им не так уж сложно.
– Еще скажи, что для них отдых – созерцание идеальной чистоты, природы и ощущение себя центром этого великолепия, – ворчала Надя. – А для нас, русских, отдых – совсем другая тема… Эх, Гриша, скучно мне здесь будет… И еще я не знаю, где Камилла и что с ней! И мне гадко оттого, что я посмела плохо думать о ней. – Наконец она выплеснула то, что ее тревожило на самом деле.
– Ты ни в чем не виновата. Ты искала ее, нашла… а кто мог знать, что все так обернется? А насчет
