А разгадка была простой: лист шифера на одном из складов был подогнан с такой ловкостью, что никто из непосвященных не смог бы заметить подвоха. А знающий секрет спокойно мог его снять, и ему открывался доступ к товару, хранившемуся и на этом складе, и на нескольких соседних. Этим подростки и пользовались.
Правда однажды «лафа» накрылась. Черт дернул одного из кавказцев нанять мужичка к себе на склад сторожем. И тому удалось поймать одного из подростков во время кражи. Однако ни побоями, ни угрозами разгневанным хозяевам не удалось выяснить у него, кто ж был его сообщниками. Парня жестоко избили, вывезли из города, но отпустили, в надежде, что он выведет их на остальных своих подельников. Однако из-за досадной случайности у них ничего не получилось. Подросток просто пропал, и никто так и не нашел ни его самого, ни хотя бы его безжизненное тело.
Вся их компания сразу решила, что его убили те самые кавказцы, и ночью склад сгорел. Так и получилось, что за одну ночь хозяин лишился гораздо больше, чем терял, пока товар воровали. Свернув свой «рыночный бизнес», он уехал из города.
Павел был в числе поджигателей, отомстив за пропажу своего приятеля. В течение нескольких дней они смогли найти и тех, кто вывозил его из города. Их нашли поодиночке. Один скончался от побоев, едва доехав до больницы, еще одного «случайно» сбила машина. Третий был пойман, пристегнут наручниками к трубе в подвале, откуда предварительно шуганули местных бомжей, но даже с помощью пыток от него добились только рассказа о том, как пойманного подростка избили и вывезли за город. «Ара» клялся и божился, что они ничего с парнем не сделали, просто избили и оставили на трассе за городом. Оттуда он мог бы и сам добраться на попутке. Почему он пропал, ему так и не было известно.
Кавказец плакал, прося его отпустить на волю, обещал сразу уехать из города и навсегда исчезнуть из поля зрения. Однако было решено оставить его на пару дней прикованным, давая осознать всю серьезность ситуации. Через два дня, решив его отпустить и спустившись за ним в подвал, его обнаружили уже остывшим. Кто-то накануне пробил ему голову обрезком трубы. Кто был тем самым убийцей выяснять не стали, постаравшись забыть об этой истории.
Пашка и сам не знал, кто убил кавказца, хоть и смутно об этом догадывался. Однако он благоразумно решил оставить подозрения при себе. Впрочем, происшедшее заставило его пересмотреть свои жизненные приоритеты, и вскоре он расстался со своей компанией. Удерживать его никто не стал.
После школы с первой попытки Павлу поступить в университет не удалось, и он был призван на срочную службу в армию. Отслужив положенные два года, он решил, что можно продолжить развиваться в данном направлении и пошел служить по контракту. Его часть последние полгода была расположена в Чечне, но в боевых действиях не участвовала. А недавно, в связи с последними событиями, часть была переброшена в Россию и совместно с внутренними войсками и милицией поддерживала какое-то подобие порядка в Ростове-на-Дону.
Вот именно с двумя «вованами» Паша накануне и подрался. Банально вступился за девчонку, отправившись из расположения части погулять по городу. Ситуация в городе была ужасающей. То тут, то там время от времени раздавался звон разбитого стекла — мародеры пользовались беспорядком, грабя магазины (несмотря на распоряжение расстреливать грабителей на месте, свой автомат он в ход до сих пор не пускал). Народ был охвачен каким-то всеобщим чувством паники. Странная болезнь поражала людей без разбора. Уже половина личного состава части свалилась с чем-то подозрительно напоминающим грипп. Несколько человек, Паша это знал, уже самовольно покинули расположение части, скрывшись в неизвестном направлении. Впрочем, он их прекрасно понимал. Судя по выпускам новостей, болезнь распространялась по миру с угрожающей скоростью. Дезертиры видели, что творилось в других городах, а также, что это могло происходить у них дома с вероятностью в 99 процентов. Поэтому люди уходили, прихватив с собой оружие.
Вот и вчера, идя по улице, Павел увидел, как двое мужчин в военной форме (это уже потом по нашивкам он понял, что имел дело с «вованами») пристали к молоденькой симпатичной девушке. Об их цели догадаться было несложно. Презрев возможность в данных обстоятельствах получить пулю, он подбежал к месту событий, успев как раз к моменту, когда один из уродов уже полез девчонке под юбку. Именно он и упал первым, сваленный сильным ударом в челюсть. А вот со вторым пришлось помахать кулаками, боец оказался способным не только приставать к юным девицам, но еще и дать отпор закаленному в уличных драках парню. А пока Паша схватился с ним, а девчонка, вопя во все горло, побежала дальше по улице, поднялся первый вояка. Стрелять он не стал, но мощным ударом приклада оглушил заступника, и они вдвоем еще долго били Павла ногами по ребрам. Ему еще повезло, что обошлось без переломов. Но получил он весьма изрядно. Причем даже с девчонкой не познакомился. Придя в себя, обнаружил, что лежит на асфальте. Как ни странно, но из нагрудного кармана документы не тронули, как и наличные. Кое-как придя в себя, он отправился обратно в часть, вместо благодарности за заступничество получив три наряда вне очереди от начальника здешнего гарнизона за испорченные отношения с «коллегами».
Вот и сейчас Павел лежал на своей койке, вспоминая перипетии прошлого вечера. На соседней койке заходился в кашле сосед. Он испуганно на него покосился, надеясь не заразиться. Гуляя по городу, он уже не раз встречал больных людей. У него даже появилось ощущение, что вдруг одновременно заразились сразу все люди. Он вроде бы пока был здоров, однако неизвестная болезнь его пугала. Вроде бы начиналась как обычная простуда, но дальше состояние больного только ухудшалось. Он слышал, что у тех же «вованов» один уже умер. В-общем оснований для дезертирства вполне хватало. А эти расстрелы старших по званию! Уже вовсю ходили слухи, что рядовые солдаты не просто покидают свои части, а еще и расстреливают своих командиров. Эту историю рассказал в части за ужином их связист, Юрка Тимофеев, а ему в свою очередь сообщил один из его коллег.
Паша застонал и перевернулся на другой бок. Его сосед по казарме продолжал тяжело кашлять, и самому Сорокину этот жуткий звук действовал на нервы. Быстро собравшись, он вышел из казармы на свежий воздух. На улице ярко светило солнце, дул еще по-утреннему прохладный ветерок — солнце пока не успело его раскалить. Павел постоял, озираясь, засунув руки в карманы форменных брюк, и именно таким его застал командир части, майор Петров. Сказать, что он был скотиной язык бы не повернулся. Но у него два качества в характере представляли собой опасное сочетание: он был нудным и строгим. При таких взглядах на жизнь и на службу командиром он был неплохим, но очень уж большим авторитетом у подчиненных не пользовался.
Он явно спешил куда-то по своим делам, но вдруг остановился и пристально посмотрел, на вытянувшегося по стойке «смирно» Павла. Не срочник уже, но субординацию никто не отменял.
— Здравия желаю, Петр Евгеньевич, — бодрым голосом поздоровался с командиром Сорокин.
— Доброе утро. Слышал, ты у Евдохина вчера за стычку с «вованами» три наряда вне очереди получил? — подполковник Евдохин командовал гарнизоном и приданной гарнизону ротой внутренних войск, куда была прикомандирована и часть Сорокина.
Естественно подчиненные подполковника ему первыми на вчерашний случай и нажаловались. Разумеется умолчав о том, из-за чего, собственно, весь сыр-бор начался. То, что они вдвоем хотели изнасиловать девушку, осталось тайной. С насильниками в части разобрались бы быстро. А Евдохин был достаточной сволочью для того, чтобы выслушать только своих и наказать «виновную» сторону, даже не выслушав версию событий последней.
— Так точно, товарищ майор! — бодрость никуда не пропала из его голоса, но там уже поселилось сомнение — Павел смутно начинал догадываться, куда клонит майор. — Три наряда!
— За девчонку вступился, говорят? — командир с хитрым прищуром посмотрел на подчиненного. — Хороша девчонка-то оказалась?
— Не могу знать, товарищ майор, — бодро отрапортовал Сорокин. — Сбежала, пока я с «вованами» разбирался…
— Или они с тобой… — тихо, словно разговаривая уже с самим собой, констатировал майор. — В медчасти был?
— Так точно. Они говорят им сейчас не до солдата с побоями.
— Слышать ничего не хочу. После завтрака отправляйся к ним. Сам знаю, что половина части болеет, но мне твою разукрашенную «физию» тоже видеть неохота. Врачу скажешь, что я лично отправил. А по поводу девчонки ты все-таки лопух, Павел. Ты ее, можно сказать, от бесчестия спас. Да знаю я уже все, —
