— Я пока никому об этом не сообщил, — добавил он. — И не уверен, что сообщу. Поглядим, в общем.
Напустив тумана, он продолжал уплетать спагетти, оставив Майкла и Шарлотту мучиться в томительном ожидании. Чтобы скоротать время, журналист взял вишневый коблер, а Шарлотта — капуччино без кофеина.
— Как бы через полгода ННФ не пришлось высылать за мной специальный грузовой транспорт, чтобы доставить мою разжиревшую задницу на Большую землю, — заметила она, высыпая в чашку сахар из пакетика.
Когда они зашли в лабораторию морской биологии, Дэррил сразу кинулся делать какие-то приготовления, а Майкл и Шарлотта принялись стягивать с себя толстую зимнюю одежду. Даже перед короткими перебежками из модуля в модуль одеваться приходилось по максимуму; обморожение непокрытых участков кожи можно было получить за считанные минуты.
Дэррил пододвинул два стула к лабораторному столу, на котором стоял микроскоп со сдвоенными окулярами и видеомонитор.
— В чем нельзя упрекнуть Национальный научный фонд, так это в скупости, — сказал он. — Этот микроскоп «олимпус», например, создан с применением волоконной оптики, а монитор имеет разрешение в пятьсот линий. — Он посмотрел на оба устройства с неподдельной нежностью. — Хотел бы я иметь такие вещицы на постоянном месте работы.
Шарлотта, которая изо всех сил подавляла зевоту, бросила на Майкла многозначительный взгляд. Он не ускользнул от внимания Дэррила. Словно фокусник, извлекающий из шляпы кролика, тот вытащил винную бутылку с торчащей из горлышка пробкой и сказал:
— Доктор Барнс, пожалуй, я попрошу вас провести небольшой эксперимент.
— Надеюсь, ты не собираешься пить эту гадость? — спросила она, вытаскивая из бутылки пробку.
— После того, что узнал, — нет. Сейчас и вы поймете почему.
Картинным движением руки биолог взял чистую пипетку и протянул Шарлотте:
— Не могли бы вы взять несколько капель содержимого бутылки?
И Майкл, и Шарлотта поморщились, учуяв зловонный запах жидкости, но доктор Барнс выполнила просьбу ученого.
— А теперь капните на предметное стекло.
Как только капля вязкой жидкости легла на стекло, Дэррил ловким движением накрыл ее другим предметным стеклышком и размазал таким образом, чтобы с одной стороны темно-красный мазок был толще, чем с другой. Затем взял вторую пипетку и накапал поверх исследуемого материала несколько капель спирта.
— На случай если ты не знаешь, что мы делаем, поясню: фиксирую мазок, — сказал он Майклу, не отрываясь от работы, и, взглянув на Шарлотту, добавил: — Помнишь исследования в медицинском колледже?
— Это было так давно, — ответила она.
Он дал предметному стеклу подсохнуть, после чего воздействовал на материал чем-то, что назвал «краситель Гимза».
— Без красителя, — пояснил он, — многие характеристики будет невозможно увидеть.
— Какие характеристики? — полюбопытствовала Шарлотта уже с нотками раздражения в голосе. — «Мерло» это или «каберне-совиньон»?
— Терпение, — ответил Хирш.
Даже Майкл начал его терять. День выдался трудный, запястье еще ныло, и ему хотелось лишь одного — скорее нырнуть в постель и с головой укрыться одеялом. Ему требовалось в тишине и спокойствии переварить события, непосредственным участником которых он стал. Журналист уже ловил себя на мысли, что начал проводить нездоровые параллели с Кристин дома и Спящей красавицей на станции, но ничего не мог с собой поделать, хоть и понимал, что это нелепо. В общем, Майкл надеялся, что восемь часов крепкого сна приведут его в норму.
Но Дэррил продолжал без умолку болтать о мазках, красителях и о чем-то еще под названием «канадский бальзам». Майкл наконец не выдержал и прервал словесный поток ученого:
— Слушай, Дэррил. Кончай со всеми этими фокусами-покусами и ближе к делу. У тебя все готово?
— Не совсем. Если процедуру выполнять строго по правилам, то процесс затянется до ночи.
— Отлично, — сказал Майкл, поднимаясь со стула. — В таком случае мы к тебе завтра заглянем.
— Нет-нет, стойте!
Дэррил зафиксировал предметное стекло под объективом микроскопа, несколько раз посмотрел в окуляр, подстраивая фокус, затем пригласил Шарлотту занять место у прибора. Она нехотя подошла к микроскопу, низко над ним склонилась и… оцепенела.
Дэррил просиял от восторга.
Доктор покрутила колесико подстройки резкости, затем наконец оторвалась от окуляра и откинулась назад с выражением крайней озадаченности на лице.
— Если бы я не смыслила в этом… — начала она, но Дэррил жестом остановил Шарлотту.
— Сначала пусть Майкл взглянет.
Теперь настала очередь журналиста усесться на центральный стул. Он посмотрел в бинокулярный микроскоп и увидел красноватое поле, большая часть которого была усеяна свободно плавающими частичками в виде колец. Одни колечки были гладкими, все как один одинакового размера и почти идеально круглой формы, хотя обладали небольшим углублением по центру, словно продавленная подушка. Другие объекты отличались большими размерами, более грубой структурой и не очень правильной формой. Майкл не был ученым, но чтобы понять, что перед ним, не нужно быть семи пядей во лбу.
— Отлично. Это кровь, — произнес он, отрываясь от микроскопа. — Ты налил в бутылку кровь. И зачем?
— Боже! Да ты, видно, слишком долго находился в ледяной воде! — воскликнул Дэррил, всплеснув руками. — Я ничего своего в винную бутылку не наливал! Как и на предметное стекло! Вот почему я пригласил вас двоих лично провести эксперимент и увидеть все своими глазами. В этой бутылке самая настоящая кровь. И сдается мне, она разлита и по другим бутылкам из сундука.
Майкл и Шарлотта будто воды в рот набрали.
— Идеально круглые объекты — это клетки крови, или эритроциты, — продолжал Дэррил. — Более крупные клетки — лейкоциты, или белые кровяные тельца, а те маленькие клетки между ними называются нейрофилами.
— Это вроде фагоцитов? — уточнила Шарлотта. — Уничтожают бактерий и погибают?
— Точно! Вижу, полученные в колледже знания потихоньку всплывают из пучин сознания.
— Не умничай.
— Но фокус в том, что нейрофилов тут значительно больше, чем положено, — добавил Дэррил.
Он помолчал, давая им осмыслить информацию, но поскольку Майкл с Шарлоттой лишь бессмысленно хлопали ресницами, продолжил:
— Это означает, что, перед тем как попасть в бутылку, кровь была загрязнена.
— Как это? Чем загрязнена? — спросил Майкл.
— Думаю, это кровь больного или человека, получившего серьезные механические повреждения. То есть человека с гнойной раной, — ответил Дэррил.
И тут до Майкла дошло, почему из бутылки доносился такой резкий гнилостный запах. Мало того, что «вино» оказалось застарелой кровью, так еще и кровью нездорового человека. Но с какой целью ее разлили по бутылкам и перевозили в сундуке, словно сокровище?
— Я извиняюсь, Дэррил, но денек сегодня выдался не из простых, — произнесла Шарлотта. — Ты что хочешь сказать? Что какое-то судно черт знает в какие времена транспортировало на Южный полюс груз тухлой крови, тщательно расфасованной по бутылкам?
— Маловероятно, что судно направлялось в Антарктику, — ответил Дэррил. — Скорее всего просто
