вот заплатить Империи, чтобы они вывезли отца, можно! Ричи не раз слышал, что за хорошие деньги контрабандисты могут вытащить кого угодно и откуда угодно…
Погоди-погоди, а за что это фирма платит такие деньжищи? Работа на орбитальном комплексе? Черт побери, так ведь это же в Космос лететь! И притом наверняка не в анабиозе! Нет, не пойдет, он же ньютаунец. Мечты о Большом Космосе нужно забыть. Не дай бог, случится что, и себя погубит, и людей. И отца не спасет. Как ни жаль, а придется отказаться!
Хорошо, а вторая вакансия? Руководить группой? Тоже пролет, в свои девятнадцать Ричи собой еще толком руководить не умел, а тут целым коллективом! Тогда остается третье предложение? Четыреста тысяч тоже неплохие деньги… Хотя стоп! «Цербер»? Разве это не та контора, что занимается изобличением хакеров? И что, ему предлагают заняться тем же? Ловить таких же сетевых бродяг, каким до полета на Землю был и он сам? Не, не пойдет! Самому себе в глаза стыдно будет смотреть! Хоть к зеркалу не подходи!
– А еще есть вакансии? – спросил Ричи у терпеливого чиновника.
– Ваша квалификация не позволяет предлагать вам менее оплачиваемую работу, – бесстрастным голосом ответил тот.
Черт! Ричи, вспомнив детскую привычку, почесал в затылке. Вот так проблема! Лучше бы он отвечал не так четко, может, тогда выбор был бы более разнообразным. А так или помогай киберполиции, или иди командовать людьми! А впрочем, почему бы и нет? Ну покомандует, ведь это же программирование, а не производство, в котором он ничего не смыслит!
– Я согласен работать в «Пингвине»! – решился Ричи. – Давайте ваш контракт!
– Введите подпись! – скомандовал сетевой агент. – Еще раз! А теперь идентификационный код. Поздравляю, вскоре с вами свяжется представитель работодателя! Премиальная выплата на ваш счет будет произведена сразу после процедуры окончания текущего собеседования. Спасибо за сотрудничество!
«Господи, как же надоела твоя вежливость!» – подумал Ричи. На Ньютауне люди держались все же проще. Даже виртуальные. Если на Земле все такие воспитанные, то придется тяжело. Пока привыкнешь ко всем этим сантиментам, с ума сойдешь.
Он тронул клипсу и перевел терминал в ждущий режим. Контактные линзы вернули полную прозрачность, и ньютаунский гость с удовольствием осмотрелся. Ему нравилось, как началась самостоятельная жизнь. Оказывается, быть взрослым совсем даже неплохо! И совсем не трудно! Сейчас он получит деньги на свою карточку, снимет квартирку, а потом… потом он попробует по-настоящему воспользоваться появившейся свободой. Не зря же он выбрал себе «близнеца», имевшего за плечами не девятнадцать лет, а двадцать один. Два приписанных года не только делали Ричи старше, но и открывали ему двери во все ранее закрытые заведения. Бары, ночные клубы, релактеки… да мало ли, куда угодно! Отныне ему доступно все, и он этим сегодня же воспользуется!
Глава 3
Клода Коладжери в гневе швырнула сумочку в большое кожаное кресло. Видел бы отец Клоды, какому непочтительному обращению подверглось одно из его изделий! Впрочем, пострадавшим оказалось не только кресло, но и дамская сумочка. Бросок был настолько силен, что замок раскрылся, и из сумочки выпали различные женские безделицы, определяющие принадлежность хозяйки к обеспеченному классу. Пульт дистанционного управления экранопланом, платежные карточки и конечно же то, без чего не выйдет за дверь ни одна девушка, – набор косметики. Было еще кое-что, не предназначенное для постороннего взгляда, но Клода даже не заметила этого.
Среднего роста, несколько более широкоплечая, чем это подошло бы ее конституции, она могла бы считаться привлекательной, если бы не жесткое выражение смуглого лица и короткая, почти мальчишеская стрижка. Резкие движения сильного тела свидетельствовали о ее весьма недюжинной физической силе, что в общем-то соответствовало истине. Мисс Коладжери не раз участвовала в чемпионатах единоборцев и не раз побеждала в них. Причем с мужчинами бороться ей было даже легче, чем с женщинами, они никак не могли принять Клоду всерьез. Пока не получали иппон. Да и после этого все равно улыбались, трясли головой и… продолжали видеть в Клоде сестру Джефа, Ника и Тони Коладжери.
Семья Коладжери была известна в этом районе мегаполиса – ее глава Паоло и его жена Патрисия владели большой мебельной фабрикой, дающей работу многим людям и андроидам. Коладжери приехали в Чипленд так давно, что считали этот город родным. Хотя, если говорить положа руку на сердце, начинать было тяжело. Имперские войны, рэкет и профсоюзное давление – все это глава семьи Коладжери испытал в достатке! Но независимый характер и нежелание уступать кому бы то ни было сделали свое дело. Предприятие завоевало свое место под солнцем. Постепенно, год за годом развивая свой бизнес, семья обрела независимость, а с ней и уважение окружающих. Теперь три больших магазина натуральной мебели ручной работы, что возглавлялись Джефом и Ником – старшими сыновьями Паоло, – были едва ли не самыми популярными в городе. Люди в салоны мебели Коладжери приходили даже не столько чтобы купить, сколько полюбоваться на произведения искусства, в которые превращал кусок дерева талант Паоло. Дерево и кожа – вот два любимых вида сырья Коладжери. Он не признавал ни модные ныне трансформеры, ни современные композитные материалы. Пусть они технологичнее, пусть мебель из них прочнее и функциональнее… все это неважно. Раз есть спрос на его труд, Паоло будет работать!
Клода, единственная дочь и третий ребенок в семье, тоже не была в стороне от семейного бизнеса. Несмотря на увлечение спортом, ей удалось получить хорошее образование. Диплом юриста и трезвый взгляд на жизнь помогали Клоде доказать, что ее нужно воспринимать всерьез, и она с удовольствием вела все дела семьи. Причем с таким успехом, что не только родня, но и посторонние люди – соседи и знакомые – не раз обращались к ней за советом и поддержкой.
Одним словом, старшие дети радовали Паоло и Патрисию. А вот Тони, самый младший и самый любимый сын, превратился в настоящую головную боль. Это произошло не сразу, вначале ничто не грозило семейной идиллии. Наоборот, последыш по всем приметам рос таким, что вскоре должен был превзойти своих братьев едва ли не во всем, за что брался. Увлекшись, как и старшие Коладжери, джет-боксом, он подавал такие надежды, что на него уже стали посматривать воротилы профессионального спорта. Дважды к Паоло подкатывали их эмиссары, и хотя он им отказывал, но в душе был горд этим. Ни Джеф, ни Ник таких предложений не получали, а ведь были отнюдь не подарком на ринге, не раз и не два брали кубки в городских чемпионатах. И наверняка мечтали о продолжении, но им тоже было заявлено категорическое несогласие отца. Паоло считал – хватит того, что он сам оставлял свое здоровье на ринге, когда зарабатывал средства на покупку старенькой фабрики.
Тони, длиннорукий и длинноногий, словно бы и не Коладжери – те все больше коренастые, широкоплечие, с мощными, тяжелыми кулаками, – семейным видом спорта увлекся еще до того, как пошел в школу. Драка ему давалась гораздо легче, чем учеба, а потому все были удивлены, когда младший представитель семьи вдруг стал проявлять недюжинные способности в математике. Паоло даже начал подбирать учебное заведение, где Тони мог бы продолжить учебу, парень уже заканчивал школу, как вдруг и произошло это несчастье – баловень подсел на БСД! Или басаду, как стали называть в молодежной среде отраву – и проклятие для их родителей.
Новый совмещенный галлюциноген, созданный учеными в процессе разработки методов усиления возможностей человека, оказался необычайно мощным. Он мгновенно порабощал свою жертву. Одна, максимум две пробные попытки – и все, ты на крючке. Басада действовала наверняка. И в этом ей помогала… Сеть. Казалось бы, безобидный препарат, но только до тех пор, пока принявший басаду не подключался к Сети. Препарат тут же превращался в столь мощный усилитель неконтролируемой фантазии, что несчастный, попавший под его воздействие, возвращение в реальность воспринимал как пытку. Окружающий мир переставал быть цветным, он становился блеклым и серым, звуки в нем звучали невыносимо ужасно, а люди казались уродами и злобными существами. И человек рвался назад, туда, где «настоящая» жизнь, моделируемая и развиваемая самим же потребителем басады.
В той навеянной наркотическим бредом жизни больной мог делать все то, о чем в реальной только мечтал. Мог летать, мог менять мир, мог оказаться в объятиях самой привлекательной девочки в школе, а мог и устроить целый гарем из самых модных красоток. Но самое замечательное было в том, что все это происходило в Сети. В той ее части, где продолжали грезить другие зависимые от БСД мечтатели. И мечты эти были настолько яркими, настолько реальными, что не составляло никакого труда подсмотреть грезы соседа, подкорректировать или даже обменяться ими. Да-да, каждый потребитель совмещенного наркотика
