вынимая изо рта фальшивые зубы и поворачиваясь к дверям гостиной.
Кэтлин зашлась от нервного хохота.
— Не знаю, что на меня нашло. — Теперь, когда дверь за полицейским захлопнулась, сердце неистово заколотилось в груди. Она подумала, что сию минуту упадет в обморок, но не могла перестать смеяться. — Теперь мы в безопасности?
— По крайней мере, на какое-то время. Все будет передано по рации, а юный полицейский заслужит поощрение. Если, конечно, они не позвонят настоящей Дафне Стерн и та не ответит, что ее папашу зовут Ролф и что он умер лет десять назад… Ладно, пошутили и хватит. Пора уезжать.
Кэтлин хотелось поговорить еще о том, как они одурачили недогадливого полицейского, хотелось дать выход напряжению, от которого все еще дрожали руки. Но когда она обернулась к Эм Джи, тот набирал номер.
— Кому ты звонишь?
— Моему другу. Еще я хочу удостовериться, что полицейский действительно уехал, а затем отнести в машину вещи.
— А где пистолет?
Не отрывая от уха трубку, он молча приподнял просторный свитер, надетый поверх фланелевой клетчатой рубашки. Пистолет был заткнут за пояс на спине, которую, как уверял Эм Джи, никогда не обыскивают. Девушка тут же успокоилась. Можно было не тратить время понапрасну.
— Джин? — отрывисто бросил он. — Вентура. Перезвоню в три.
И повесил трубку.
И тут же снова набрал номер. Он говорил сжато, лаконично, как все служители закона, которых Кэтлин знала.
— Хорошо. Скоро увидимся. Спасибо. До встречи, дружище.
Девушка подождала, пока он закончит.
— Зачем тебе понадобилось звонить?
Он успокоил ее.
— Это парень, о котором я тебе рассказывал. Я не собирался звонить ему. Разве что из подъезда его дома. Но сейчас все изменилось, и я решил перестраховаться. В Лос-Анджелесе у нас будет мало времени, поэтому я попросил его встретить нас. Тогда мы сможем передать ему наше барахло, а сами укроемся у него в полицейском участке во избежание… сюрпризов.
Кэтлин задрожала всем телом.
— Ему можно доверять?
— Можно. Это тот самый Джин Гарет, который первым обнаружил преступные связи «Патерсон Консолидэйтед».
— А кто такой Вентура?
— Не кто, а что. Название места, где мы участвовали в одной сложной операции, связанной с отмыванием денег. Никто не предупредил нас, что агенты ФБР тоже следили за этими же людьми. Мы столкнулись в самый неподходящий момент — при отходе. Кончилось тем, что мне пришлось на себе вытаскивать его из-под огня.
Еще немного — и от обилия информации об Эм Джи у нее голова пойдет кругом и она, чего доброго, потеряет сознание. С трудом переведя дух и благоразумно решив сменить тему, Кэтлин укоризненно проговорила:
— Ты хоть понимаешь, сколько уголовных преступлений на моем счету?
Она подумала, что Эм Джи посмеется над ее слабым протестом. Однако он подошел и крепко обнял ее.
— Ах, не беспокойся об этом, — стал успокаивать он, гладя девушку по спине и прижимаясь щекой к ее щеке… — Мы найдем еще одного адвоката-филантропа, который добьется, что тебя обвинят в должностном проступке при смягчающих вину обстоятельствах и приговорят к общественным работам.
Девушка не могла не засмеяться. Хотела бы она, чтобы все было так просто.
— Тогда к Тому Брайану лучше не обращаться.
Она прильнула к Эм Джи, зная, что подходят к концу последние минуты, проведенные ими наедине. Пора выходить наружу, навстречу враждебному миру. Кэтлин чувствовала биение его сердца, прикасаясь к его сильной груди, невыразимую нежность ласкавшей ее руки. Если бы это было все, что можно ждать от таких мужчин, как М. Дж. Тобин, она бы давно влюбилась в него без памяти… Ах, эта улыбка и обворожительная ямочка на щеке, волшебство прикосновений, горящие страстью глаза…
— Как бы мне хотелось оставить тебя здесь… — очень тихо произнес он.
Кэтлин выпрямилась так стремительно, что чуть не выбила ему зубы.
— Думаешь, я смогу ждать тут, умирая от неизвестности? — с вызовом спросила она.
Тобин снова улыбнулся. Но на сей раз его улыбка была совсем другой. Печальной и неуверенной. Словно что-то внутри него умерло. И все же он провел кончиком пальца по ее щеке.
— Я бы никогда не осмелился подвергнуть тебя опасности. Тем более такой серьезной. Раньше я управлял событиями. И собирался расстаться с тобой, прежде чем станет по-настоящему жарко. Но если я поступлю так сейчас, то твоя жизнь окажется под угрозой. Они отыщут тебя.
— Я не осталась бы здесь, даже если бы ты приковал меня к дивану, — заверила она. — С тебя ни на минуту нельзя спускать глаз, иначе жди беды.
Она хотела облегчить ему бремя ответственности за ее жизнь, переведя разговор на более шутливый манер, но получилось наоборот.
— Извини меня, — просто сказал он. — Я не думал, что так все обернется.
Могильным холодом повеяло от его слов. Она и сама не думала, что так получится. И все равно ей не хотелось расставаться с ним. Пока еще не хотелось.
— Ты действительно не желал этого? — спросила она. — А ведь все было так хорошо…
Эм Джи секунду смотрел на нее, словно мечтал навсегда запомнить каждую черточку ее лица.
— Я не должен был влюбляться в тебя. Это все осложнило.
Кэтлин затаила дыхание. Надо было что-то сказать. Что-то сказать… Согласиться, запротестовать, задать вопрос. Но она не могла. Только глядела на него и боролась со слезами, нестерпимо щипавшими веки.
И даже тут он умудрился улыбнуться.
— Ага, — сказал он, словно подслушав ее мысли. — Знаю. Это еще одна из тех «приятных неожиданностей», которые я тебе доставил. Пора ехать, детка.
Но прежде чем они вышли из дома, Эм Джи еще раз наклонился к девушке. А она поднялась на цыпочки и обвила руками его шею. Кэтлин с отчаянной жадностью встретила его поцелуй, со страстью, которую дотоле не знала. И тут, ощущая прикосновение его рук и губ, она поняла, что прежняя жизнь кончилась. Что бы с ней ни случилось, отныне мир будет иным, потому что она узнала М. Дж. Тобина. Вот только к добру или к худу…
— Еще одно, — сказал Эм Джи, гладя прижавшуюся к его груди голову девушки. — Джин собирается встретиться с твоей бабушкой. Он сообщит ей, что у тебя все в порядке.
Кэтлин подняла голову и благодарно посмотрела на Тобина.
— А это не повредит ему? — тихо спросила она.
Ответом была одна из фирменных улыбок Эм Джи.
— Не беспокойся. Джин умеет виртуозно уходить от слежки. А сейчас поехали, «дочка». Давай распугаем дичь в местах, где на сотни миль нет ни одной живой души.
И тут он снова превратился в семидесятилетнего Пола Тэрстона. Но Кэтлин остановила его, схватив за руку. И в последний раз поцеловала его. Теперь уже в щеку.
— Спасибо, Эм Джи.
У пожилого человека была улыбка мальчишки.
— Как ты думаешь, этот старый ворчун не будет на меня сердиться?
Приятно было снова оказаться за рулем машины. Править. Двигаться. Верх блаженства. Правда, Эм Джи предпочел бы с ветерком мчаться по скоростному шоссе, ощущая мощь послушного мотора. Вместо этого он ехал в солидном седане с опущенными стеклами. Пусть так: главное, он все-таки движется.
