— Я опять приеду на гастроли во время Великого поста. Зато потом…
— Зато сейчас!.. — прошептал он, распахивая ее халатик, и больше они не разговаривали.
В начале июня приехала Аня. Лидия знакомилась с ней со смешанными чувствами. Она знала, что Андрей любил свою кузину и хотела понравиться ей, но еще она чувствовала отчетливую ревность к женщине, много значащей для него и имевшей на него влияние. А вдруг она не понравится Анне и та скажет об этом Андрею? Почти так и получилось. Анна посчитала, что Лидия — простушка, только и умеющая, что танцевать.
— Она мила, — снисходительно сказала она брату, — надо будет заняться ею, она ничего не понимает в современном образе жизни свободной женщины и ее идеалах, она из прошлого века. Эмансипация…
— Анюта!!! Дай мне слово, что ты не будешь забивать голову Лидии своими идеями.
— Что, братец, ты испугался, что она выйдет из-под твоего влияния!
— Я не оказываю на нее влияние, я ее просто люблю. Хорошо, делай, что хочешь. И посмотрим, что из этого выйдет.
Действительно, из этого ничего и не вышло. Когда Аня стала развивать перед Лидией свои взгляды на независимую жизнь и свободную любовь женщины, Лидия улыбнулась и сказала, что читала об этом, хотя бы в романе Вербицкой «Ключи счастья», но поскольку с семнадцати лет живет независимой жизнью, сама зарабатывает себе на хлеб и шляпки (тут Андрей, с интересом слушавший разговор, не выдержал и засмеялся), и привыкла, что на сцене мужчины нужны только, чтобы носить ее на руках, то говорить стоит только о любви, которая всегда свободна, но доставляет удовольствие в добровольном подчинении и доверии любимому человеку. Разве не так? А что касается до освобождения труда работниц, то она действительно мало об этом знает, но очень им сочувствует, и если бы не имела своего занятия, отнимающего все ее физические и душевные силы, пожалуй, посвятила бы себя этому благородному делу. К концу ее тирады Андрей смотрел торжествующе, а Аня вынуждена была признать, что у Лидии есть своя позиция. С этих пор она стала доброжелательно присматриваться к Лидии и скоро они подружились. Эта дружба была неоценима для Лидии, поскольку она впервые могла откровенно разговаривать о чисто женских проблемах с опытной женщиной. Анне было тогда тридцать два года, она развелась с мужем и жила открыто с любовником, актером из ее труппы. Узнав о близких отношениях Лидии с братом, Аня дала ей кое-какие полезные советы.
Отпуск Андрея подходил к концу, прощание было очень грустным. Лидия поехала провожать его на вокзал, бледная после бессонной ночи, когда они не разжимали объятий, не в силах ни на минуту оторваться друг от друга. Утром Андрей сказал, что такие ночи, обыкновенно, не проходят бесследно, и если Лидия заметит что-либо, тут же должна сообщить ему.
— Не беспокойся, твоя сестра научила меня разным женским хитростям, так что до свадьбы ничего непредвиденного не может быть. Но может это и нехорошо? Я бы очень хотела, чтобы наша любовь имела последствия. А ты?
— Не волнуйся, голубка моя, через год мы это обязательно сделаем! — и он поцеловал ее смеющиеся губы.
На перроне Лидия взяла его протянутую из окна руку и сжала ее, выпустив только, когда поезд тронулся. Вечера на даче она теперь взяла обыкновение проводить на диванчике у балконной двери, где сидела с Андреем. Было ей тоскливо и ждала она только начала сезона, чтобы начать репетиции «Жизели» с Фокиным.
В начале июля приехал Гурский. Лидия смотрела в его светящиеся радостью глаза и холодела от страха перед необходимостью разбить эту радость жестокостью отказа. Она молила Бога, чтобы он подольше не спрашивал о ее решении. Гурский пришел к ней после спектакля с огромным букетом и массой подарков, которые привез из Англии. Он предложил поужинать в Красносельском вокзальном ресторане. Лидия сидела за столиком и рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, проклиная необходимость делать несчастным одного человека ради счастья другого. Сергей Ильич рассказывал между тем о своих путешествиях и делах, о тревожной обстановке в Европе, о том, что Великий Князь проигрывал в Казино в Монте-Карло и вспоминал о ее легкой руке.
— Вы сегодня грустны, Лидия Викторовна. И, помнится, мы еще зимой договорились, что вы будете звать меня просто Сергеем. Почему опять такая официальность?
Лидия нервно улыбнулась, попыталась заинтересоваться разговором и вскоре действительно увлеклась. В Дудергоф Гурский повез ее на авто. Сидя на мягком кожаном сидении рядом с ним, Лидия следила, как в свете фар мелькали вдоль дороги столбы и темные деревья. Гурский взял Лидию за руку и, поднеся к губам, спросил:
— Вы не могли бы меня больше не мучить, Лидия Викторовна?
— Я долго думала, я все время думала о вас… Сергей, я могу только сказать, что решила год не выходить замуж.
— Я был с утра у вашей матушки. Она мне все рассказала. Это правда?
— Да, — прошептала Лидия, — Господи, это разрывает мне сердце! — она схватила его руку и сжала обеими руками, — Сергей. Сережа! Вы мой самый лучший друг! И я не обманывала вас, я тогда не знала еще, что люблю другого. Это было во мне, но я не подозревала, что это любовь. Я не кокетничала и не хотела с вами играть. Простите меня! Простите!
Гурский выпустил ее руку и откинулся на сидении. Лидия боялась нарушить молчание. Слезы катились по ее щекам, она не вытирала их, чтобы он не заметил. Она вышла у калитки и пошла медленно к дому, он молча пошел за ней, неся букет и свертки с подарками. На террасе он положил все это на стол и вдруг увидел ее мокрое от слез лицо.
— Неужели вы плачете из-за
Лидия вдруг прижалась головой к его плечу и зарыдала.
— Милая моя, любимая, Лидочка, не плачь. Спасибо тебе за эти слезы. Они примиряют меня с жизнью. Прощай, — он поцеловал ее в лоб и сбежал по ступенькам к калитке.
Между тем жизнь продолжалась, несмотря ни на что. После убийства Эрцгерцога Франца- Фердинанда в Сараево приехал все-таки в Петербург Президент Французской Республики Пуанкаре. В его честь прошел грандиозный парад в Красном Селе и вечером — спектакль в театре. Десятого июля состоялись традиционные офицерские скачки. Все было, как всегда: раздача призов за стрельбу и за фехтование, потом обед в Кавалергардском полку и спектакль, на котором присутствовал Государь. Этот спектакль произвел на всех сильнейшее впечатление. Когда Государь вошел в театр, присутствующие устроили ему настоящую овацию. Вся зала запела гимн, пели с неописуемым воодушевлением и молитвенным благоговением. Его повторяли несколько раз, заканчивая несмолкаемыми криками «ура». Лидия стояла с остальными артистами за закрытым занавесом, но в щелку разглядела стоящего в первом ряду Государя и поразилась выражению его глаз. Тяжкая ответственность за судьбы России придала им печальную озабоченность и, как ей показалось, обреченность. Отвернувшись, Лидия увидела Матильду Феликсовну Кшесинскую, которая должна была танцевать сегодня Русскую, она не сводила с Государя трогательно-нежных глаз и шептала молитву, мелко крестясь. Лидия еще не понимала важности происходящего, но кожей ощущала разлитую по залу напряженность. В первом антракте прошел слух, что Государю принесли плохие известия о возможности войны. Выступали все как в тумане.
На следующий день уже началась подготовительная мобилизация. Через несколько дней была объявлена война. Сначала Лидия не поняла, что ее это коснулось так же, как и всех, но она услышала вдруг разговор о том, что Гурский, отказавшись от преимуществ своего положения адъютанта Великого Князя, вернулся в полк, который одним из первых должен быть направлен на фронт. Лидию вдруг обуял страх. Она осознала наконец, что война с Германией началась, а Андрей в Берлине. Она металась по комнатам, в панике представляя всякие ужасы, которые могут с ним там случиться. Так застал ее Гурский и она бросилась к нему со слезами, прося объяснить, что происходит. Сергей Ильич терпеливо разъяснял и утешал ее, как мог, убеждая, что обязательно можно будет выехать из Германии тому огромному количеству русских, которые проживали там обычно по разным надобностям. Наконец, Лидия отвлеклась от своих страхов и спросила, правда ли то, что она слышала о Гурском. Сергей Ильич подтвердил, что завтра уезжает
