— Нет, на сей раз убийц удалось взять без кровопролития. Меня разукрасил твой муж.
Хмурю брови.
— Джонатан? Не может такого быть…
— Может. И знаешь, старик мне даже понравился. Ой, осторожно, — шепчет Кеннет, и я только теперь замечаю, что упираюсь ногой во что-то твердое.
Отстраняюсь и смотрю на странный почти квадратный предмет в его руке, обернутый бумагой.
Мои мысли скачут, как кузнечики на лесной поляне. Такое чувство, что со мной играет злую шутку мое собственное воображение и я принимаю мечту за явь, верю, что фантазия воплотилась в жизнь. Зажмуриваюсь и кручу головой. Открываю глаза и протягиваю руку, но не прикасаюсь к Кеннету — рука замирает на полпути.
— Это правда… ты?
Он смеется.
— Я. Не узнаешь?
— Нет, конечно узнаю. То есть… А почему ты здесь?
— Можно войти? — с улыбкой спрашивает Кеннет, и до меня только теперь доходит, что я до сих пор держу драгоценного гостя на пороге.
Поспешно делаю шаг в сторону, шире раскрывая дверь.
— Разумеется. Прости… я… — Растерянно улыбаюсь.
Кеннет входит, я закрываю за ним дверь, и от осознания того, что он здесь, в моей маленькой одинокой квартирке, в грудь стремительным потоком вливается водопад пьянящей радости.
— Спрашиваешь, зачем я здесь? — Кеннет достает из внутреннего кармана пиджака маленький пакетик. — Ты забыла кольцо. Оно спокойно лежало себе в ванной.
— Гм… — Теряюсь. Смотрю на кольцо, символ нашей с Джонатаном семьи, часто моргая.
— Только теперь, насколько я понял, оно тебе не нужно, — медленно добавляет Кеннет.
Качаю головой и беру пакетик с кольцом.
— Мы с Джонатаном расстались.
— Ты честно во всем ему призналась?
— Да. — Вижу, что в глазах Кеннета по-прежнему пылает огонь. Вспоминаю, что там, в Нью-Йорке, я не рассмотрела их цвет, и с жадностью вглядываюсь в них. Оказывается, они не карие и не бурые. А болотно-серые, с черными крапинками вокруг зрачков. От того, что в этих дивных глазах танцуют язычки пламени, цвет как будто все время немного меняется — то чуть-чуть темнеет, то светлеет. — А ты сразу сказал, что ты и есть тот самый парень? — маскируя смущение, спрашиваю я.
Кеннет широко улыбается.
— Я представился, спросил, дома ли ты. Джонатан сам догадался, кто я, прямо задал вопрос, я так же прямо ответил. И тут же получил. — Он потирает висок. — Но даже не стал давать сдачи. Если задуматься, Джонатан имел право мне врезать. — Смеется. — Потом сам же и наложил повязку.
Нахмуриваюсь.
— Когда это было?
Кеннет слегка морщит лоб.
— Часа три назад, может чуть больше.
— В такое время Джонатана никогда не бывает дома. Значит, его график все же нарушился. — Только бы ненадолго, мелькает в голове мысль, и внимание снова всецело переключается на Кеннета. — Значит, ты приехал из-за… кольца?
Он с безразличным видом пожимает плечами.
— Ну да. Подумал: вещица дорогая, муж Рейчел взбесится…
Меня захлестывает разочарование. Минута из тех, когда ты, как бы ни старался, не в состоянии делать вид, что не чувствуешь ни боли, ни горечи. А я-то, наивная, вбила себе в голову, что Кеннет действительно не на шутку мною увлечен, что если затянуть эти отношения, то не миновать беды, как в случае с его покойным отцом и моей матерью.
Кеннет тихо смеется. Я вскидываю голову. Он осторожно ставит свою ношу у стены, берет меня за руки и притягивает к себе.
— Глупая. Естественно, кольцо было только предлогом. Я приехал, чтобы хотя бы взглянуть на тебя, потому что стал задыхаться.
Меня накрывает с головой другая волна — беспредельной радости, от которой весь мир внезапно делается прекрасным.
— А как же ты… как же жил и дышал до нашего знакомства? — спрашиваю я шутливым тоном, старательно прикидываясь, что не принимаю его слова всерьез.
— До нашего знакомства я мог только предполагать, какая ты, — без тени улыбки говорит Кеннет. — А теперь знаю наверняка, что твои волосы пахнут цветами и как ты дышишь, когда спишь после…
Я не даю ему договорить. В порыве нежности обвиваю его шею руками, и наши губы соединяются в долгом ненасытном поцелуе.
— Что же мы стоим у двери, — бормочу я, отстраняясь и тяжело дыша.
Кеннет берет то, что принес с собой, и мы проходим в мою небольшую гостиную. Сажусь в кресло и прижимаю руки к вискам.
— Подожди-подожди. Все равно я ничего не пойму. Как ты меня нашел?
— Очень просто, — говорит Кеннет, садясь напротив. — Сначала узнал адрес профессора Ковингтона — такой в Сиднее оказался один. Получил от него по физиономии, узнал, что ты в этом доме больше не живешь, понял, что кольцо тебе теперь, по сути, ни к чему, безмерно обрадовался, потом набрался наглости и спросил твой новый адрес. Как ни странно, Джонатан сразу его дал.
Задумчиво киваю. Да, в данном случае мой муж не мог поступить иначе. Точнее, почти уже бывший муж, муж только на бумаге. Было бы естественно, но глупо, если бы он стал скрывать от Кеннета мой новый адрес — тот рано или поздно все равно бы меня нашел.
— А… работа? — спрашиваю я, выдергивая следующий вопрос из целой жужжащей в голове стаи. — Твой отпуск наверняка уже закончился?
— Ошибаешься. Он, можно сказать, только начинается.
Непонимающе хмурю брови.
— На следующий же день, после того как… — Кеннет на миг умолкает и немного мрачнеет, но продолжает тем же тоном: — После того как ты не простившись уехала, меня вызвали по срочному делу. В нашей профессии — это обычное явление. Поэтому-то я и приехал не сразу.
Сижу вся красная от стыда и не осмеливаюсь смотреть ему в глаза.
— Ты обиделся на меня?
Он еле слышно вздыхает.
— Даже не знаю. В первое мгновение — да, и сильно. Потом увидел эту надпись на двери, стал размышлять, анализировать каждую мелочь и, знаешь, понял кое-что крайне важное.
— Что? — затаив дыхание, интересуюсь я.
— Я догадался, чего ты испугалась, — нараспев произносит Кеннет, поднимаясь с кресла и приближаясь ко мне. — Ты решила, что история повторится. — Он опускается передо мной на корточки, как тогда, в номере нью-йоркского отеля. — И побоялась, что со своим внезапно вспыхнувшим чувством мы немного тронемся умом, а потом — месяц спустя, год или даже несколько лет — сумасшествие пройдет и останется ужасающая пустота. Правильно?
Медленно киваю.
— Ты умчалась, решив, что лучше все разрушить, пока не зашло слишком далеко. Но ведь, по-моему, было уже и так чересчур поздно… — шепотом говорит Кеннет, глядя мне в глаза и, как кажется, все про меня зная. — В противном случае ты написала бы на двери что-нибудь другое или не писала бы ничего.
Меня бросает в дрожь. До чего верно и чутко он понимает мои мотивы, с какой поразительной точностью во всем разобрался!
— Я прав, Рейчел? — спрашивает Кеннет, проводя по моей щеке пальцем.
Опускаю глаза и опять слегка краснею.
