— Это быстро. И не больно. Ты согласна на это условие?
— Выбор-то не очень большой у меня….
Его на самом деле не было вообще. Но артачиться не следовало. Вот и нашелся подводный камень на пути к свободе.
Хотя что я теряю? Я и раньше-то ни с кем об этом не говорила, не начала бы и теперь. Одно дело — прослыть нелюдимой, совсем другое — дурой или свихнувшейся. Но принудительное воздействие было сродни кости в горле — мало хотелось прибегать к этому методу, если существовали другие варианты, но, кажется, в этом случае их не было совсем.
— Как именно вы это сделаете?
— Я просто посмотрю тебе в глаза. Не дольше трех секунд. После чего, если у тебя когда-нибудь возникнет желание заговорить об этом, твой рот просто не откроется. Вот и все.
Я несколько растерялась и прочистила горло.
«Ну, и дела…. Неужели такое всерьез возможно? Да их самих бы в наше ФСБ на изучение…»
— А без этого никак? Может, я просто пообещаю, бумаги подпишу?
— Нет, — бросил Дрейк. Он был непреклонен, как статуя Юлия Цезаря в зимнем дворце.
Я махнула рукой.
— Ладно. Делайте. Только пусть этот ваш метод не распространяется на другие темы, а то вообще говорить с людьми перестану, а я и так-то не очень….
— Посмотри на меня, — приказал мужчина в форме, не дослушав, чего я там «и так-то».
Я подчинилась.
Серо-голубые глаза замерли на мне. Казалось, секунду они были просто на поверхности — на моих зрачках, а через мгновенье уже где-то внутри, в самом центре головы. Быстро, холодно, неприятно. Будто кто-то хирургически точной рукой в перчатке раздвинул мысленные заслоны, проникая к скрытым слоям сознания, чтобы внести поправки, в то время как находящийся под временным наркозом мозг не успел даже отреагировать на вторжение.
— Все, — только и сказал мужчина напротив. Теперь его глаза были обычными глазами, а не смазанным анестетиком скальпелем, но смотреть в них больше не хотелось.
Я отвернулась и поморщилась.
Боли действительно не было. И заняло все не дольше трех секунд, как он и обещал. Вот только осталось в районе лба какое-то противное ощущение. Причем не с внешней стороны, а с внутренней. Я нервно его потерла.
— Это сейчас пройдет.
— Все, теперь я свободна?
— Да, можешь идти. Провожать тебя, как я понимаю, не нужно. Тебе любая стартовая площадка подойдет.
Послышалась в его голосе скрытая ирония или показалось?
Противное ощущение в голове прошло. Я вдруг поняла, что мой ночной гость из сна сейчас просто развернется и уйдет.
И что? И все? Вот так вот все и закончится? Откуда-то, удивив меня саму, поднялась волна разочарования.
«Динка, ты чего?»
Не я ли боялась ехать на встречу неизвестно с кем? Не я ли боялась здесь остаться? Не я ли мечтала оказаться в родной любимой комнатушке как можно скорее? Так вот она — свобода, правильно он говорит: стартуй и домой!
Вот только… Почему-то не хотелось.
А внутри царил странный коктейль из паники и расстройства. Нет-нет! Ведь я еще ничего не узнала. Ни о мире этом странном, ни о городах, ни об укладе их жизни — вообще ни о чем. А уже домой?
Вокруг, невзирая на мои чувства, дул теплый ветер. Гудели машины. Где-то вдалеке ходили люди, которым было все равно, что именно происходит на одной из крыш домов, им было невдомек, что я вообще существую на одной из этих крыш в эту минуту.
Им-то ладно, но мне что делать?
Как быть с тем, что товарищ этот сейчас скорее всего развернется и навсегда уйдет? Кто мне тогда сможет объяснить хоть что-нибудь? Это ведь «им» все понятно, а мне? Мне как не было, так и не стало. И последний шанс на получение знаний сейчас развернется и уплывет так же быстро, как и появился.
Заметив нетерпеливое движение серебристой куртки, я быстро выпалила:
— Стой! — потом судорожно прикрыла рот рукой и поправилась. — То есть стойте…..
Темно-русые брови вопросительно приподнялись.
— Простите, я просто…. переволновалась. Дело в том, что вы не сказали, а можно ли мне сюда приходить? Я понимаю, что это ваш мир, и раз уж вы сочли меня не опасной и запретили говорить, то можно я буду гостить здесь?
Он молчал.
А мне очень хотелось получить согласие.
Ведь если скажет «нет», тогда навсегда закроются двери в прекрасное «далеко», которое я даже не успела исследовать.
— Я не буду гадить, не буду ни с кем говорить! Не буду спрашивать про карты континентов, не буду агитировать за жизнь в других мирах! (хотелось добавить, что пальцами и яйцами в солонку я тоже лазить не буду, но с чувством юмора у Комиссии была напряженка). Пожалуйста, не отсекайте для меня эту возможность!
Сама не знаю отчего, но я чувствовала важность этого момента. Его переломность. Как ключевую точку на линии судьбы, как развилку, от которой дорога пойдет либо в правильном направлении, либо навсегда завязнет и потеряется в скучном тупике.
Дрейк молчал. Рассматривал меня. Наполовину холодно, наполовину равнодушно.
«Нет» имело шанс прозвучать процентах в девяносто по моим предположениям.
Но я оказалась неправа.
— Хорошо, — наконец ответил он. — Появляйся. Вреда я не вижу. Только не в этом здании и не у Мака в машине, а то тот может неадекватно среагировать и пришибить ненароком.
Мистер Ледяной, оказывается, еще и шутить умел. Странно и по-своему, но все-таки.
Я от облегчения даже вытерла ладошки о джинсы, чего зарекалась не делать. Заметив это, тут же смутилась, отняла руки от штанов и сцепила их в замок.
Дрейк повернулся, чтобы уйти.
Зашуршала серебристая ткань, блеснула на рукаве полоска. А мне снова стало обидно, захотелось что-то сказать.
«То ты домой рвешься, то тебя палкой назад не вытолкаешь…»
Возникло неоднократно преследовавшееся меня сегодня чувство дежа-вю. Нахлынули знакомые необъяснимые эмоции.
Он был уже почти у двери в будку, когда я крикнула широкой спине:
— А вы знаете, что заставило меня вернуться в этот мир?
Дрейк остановился. Стал виден его профиль.
— Вы. Это были вы! Я видела сон этой ночью: вы стояли в парке, а я бежала за своим котом, когда наткнулась на ваши ноги. А когда увидела вас, то поняла, что…..
Теперь он повернулся весь. Стоял и смотрел, прищурившись.
Времени на то, чтобы закончить, было мало. Нужно было торопиться.
— Я поняла, что вы друг. И что вы тот, кто может научить меня всему. Вы ведь можете сделать это, правда?
Дрейк нахмурился.
— Научить тебя чему? — спросил он.
— Научить меня большему, чем я могу сейчас, — от волнения я снова вытерла руки о джинсы. Коленки мелко подрагивали, хотелось срочно сесть куда-нибудь. — В том сне я поняла, что вы единственный, кто может меня научить….
