значит пойти против моих собственных желаний. Поэтому…
Она сжимает кулаки.
– …Поэтому я не могу сказать.
И Мария добавила:
– Я н е м о г у с к а з а т ь, ч т о х о ч у, ч т о б ы т ы с п а с «М а р и ю О т о н а с и» о т о д и н о ч е с т в а.
Аах.
Этого более чем достаточно.
Чувства Марии достигли меня.
Теперь мне хватит решимости бороться с «Аей Отонаси», не сдерживая себя.
– Я не оставлю тебя одну!
Внезапно новая мысль вспыхнула у меня в голове.
Я знаю Марию из первой «новой школы». Но уже тогда – она, конечно, еще не стала полностью «Аей Отонаси», но она уже была «владельцем». Уже тогда у нее была железная воля.
Но такой ли была «Мария Отонаси» изначально?
Не думаю. Скорее, изначально она была больше похожа на обычную девушку.
Так что я не знаю Марию Отонаси из того времени, когда она была всего лишь девушкой на год младше меня.
Я не знаю Марию из нулевого раза, Марию, не испытавшую на себе еще ни одной «новой школы».
Уверен, эта девушка и сейчас внутри Марии, и она плачет. Она плачет на морском дне в груди у Марии.
Она плачет от одиночества.
А значит, я отправлюсь ей навстречу.
– Я встречу нулевую Марию.
Я встречу ее, возьму ее с собой, обниму ее, останусь с ней.
Я верю, что только так Мария станет действительно счастлива, и потому я сделаю это.
В какой-то момент Мария перестала сжимать руки в кулаки. Не могу прочесть никаких эмоций на ее угрюмом, уставленном в пол лице.
Нарочно стерев всякое выражение с лица, Мария дрожащей походкой подошла ко мне и прижалась лбом к моей груди.
– …Я намерена быть «шкатулкой». Я намерена жить ради других. …Поэтому, пожалуйста, прекрати. Пожалуйста, не пытайся больше меня защищать.
Она говорит эти глупости дрожащим, прерывистым голосом, какого я никогда раньше от нее не слышал.
И поэтому я ей отвечу.
– Понял. Я обязательно ее встречу!
– …Эй… ты совершенно ничего не понял. Я не хочу, чтобы ты страдал. Я не хочу, чтобы ты был несчастлив из-за того, что слишком близко сошелся со мной. Ты должен уйти от меня как можно скорее.
– Не бойся, я останусь с тобой!
– Пожалуйста, уходи… пожалуйста, расстанься со мной…
Да ни за что я ее не послушаюсь.
В смысле – это ведь слова моего врага, правда?
И я отшвырнул эту просьбу, обняв Марию.
Она такая хрупкая, ее никак не назовешь сильной. Я, хоть и не в первый раз ее обнимаю, не перестаю удивляться, какая она слабая и беспомощная.
Но в следующий раз удивления уже не будет.
Потому что я убежден – это правильное впечатление. «Мария Отонаси» – всего лишь юная девушка, так что впечатление беспомощности должно быть правильным.
– Мария.
Она ничего не ответила. Лишь попыталась спрятать свое выражение лица, уткнувшись мне в грудь.
Уверен, сейчас у нее такое лицо, какое она ни за что не покажет в реальности. Выражение лица, которое она вычеркнула, когда поклялась никогда ни на кого не опираться.
Думаю, сейчас она может показывать такое лицо лишь потому, что при ней нет «шкатулки». Лишь потому, что мы в «Битве за трон», она показывает мне маленький кусочек истинной себя – то, чего она никогда, ни за что не показала бы мне в реальном мире.
Только сейчас мои слова могут достичь «Марии Отонаси».
Они могут достичь ее полностью, они не будут отвергнуты «Аей Отонаси».
Я уже собрался раскрыть рот, когда –
– Кадзуки, – произнесла она. Девушка, которая обнимала меня дрожащими руками, произнесла:
– Все равно это не более чем воздушный замок.
Я знаю.
И потому я изменю судьбу.
> День 6, <C>, [Тайная встреча] с [Кодаем Камиути], комната [Кадзуки Хосино]
Как бы там ни было, в этой игре Мария больше не станет «Аей Отонаси». А значит, она не умрет по собственной воле.
Я сделал все, что должен был сделать.
Эта [Тайная встреча] – не более чем отвлекающий маневр.
«Назначенный – [Смертельный удар] – будет – осуществлен – даже – после смерти – [Рыцаря]!»
Согласно правилам, [Смертельный удар] наносится за пять минут до окончания блока <C>. Так что Кодай Камиути пока жив.
Но он уже обречен.
Получив это подтверждение от Нойтана, Кодай Камиути бросил нож на стол и криво усмехнулся.
– Значит, тебя убивать бесполезно, хах. Уааа… похоже, мне капец.
Он произнес это беззаботным тоном, как что-то неважное, и почесал в затылке.
В голосе Кодая Камиути нет ни намека на враждебность, хотя человек, приговоривший его к смерти, стоит прямо перед ним. Он даже не расчувствовался. Должно быть, сейчас он думает лишь о том, что следовать за Дайей было ошибкой.
Несмотря на то, что он скоро погибнет.
Я не отрывал взгляда от отброшенного им ножа.
«Игра бездельников», созданная исключительно для борьбы со скукой, хех.
До этого момента я не мог понять его до крайности сиюминутный стиль мышления. Собственно, не могу понять и сейчас. Но когда стало ясно, что он «владелец» «Игры бездельников», когда я понял, что эта атмосфера создана Кодаем Камиути, кое-что для меня все же прояснилось.
У Кодая Камиути нет ощущения связи с реальностью.
Все, что происходит вокруг него, он воспринимает как какую-то игру; он не чувствует, что все это непосредственно касается и его. И раз он такой, вряд ли «Битва за трон» имеет для него какое-то особое значение. По этой же причине его «желание» стало «шкатулкой» внешнего типа, хотя оно такое нереалистичное.
Из-за этой своей натуры он также не чувствует опасности того, что будет убит. Чувство вины ему тоже незнакомо; ведь даже когда он убивает людей, для него это не выглядит реальностью. Вполне
