понятно, что при таком раскладе он должен жить мгновением и получать удовольствие.
Это не такая уж уникальная ситуация, хотя до крайности дело доходит очень редко. Даже я не могу утверждать, что, узнав, что в случае проигрыша умру, – я ощутил, что это реальность.
Я перестал думать дальше.
Я имею в виду – пытаться понять его бесполезно.
Я взял нож со стола.
– О? Чего ты хочешь? А, ты, наверно, злишься, что я убил Преда, и хочешь пришить меня собственными руками?
Я покачал головой.
– Вовсе нет! Я вообще не намерен с тобой что-либо делать. Но намерен кое с кем другим.
Кодай Камиути взглянул на меня озадаченно.
– Нойтан.
«Что?» – отозвался зеленый медведь, который все это время был на экране.
– Нойтан, я думаю, ты воплощение «Игры бездельников». Думаю, если взять характеры людей, которых интересует только одно – как бы убить время, – и сделать из них талисман, то получишься в точности ты.
«Мм?»
– Я всегда хотел тебе сказать кое-что.
С этими словами я изо всех сил вонзил нож в монитор.
Нож воткнулся прямо в зеленую середину.
– Т ы о м е р з и т е л е н.
Поперек лба Нойтана прошла трещина.
«…А?»
Отвратный зеленый медведь рассыпался. Разлетелся на сотню осколков, как несобранный пазл. Он все еще вопил на меня «че творишь, козлина!», но его широко распахнутые глаза не отображались больше на сломанном мониторе. Только красные кусочки этих налитых кровью глаз да разинутый рот мелькали время от времени.
Выглядит почти так, как будто он истекает кровью.
Но Нойтан, не чувствуя боли от этого разгрома, продолжал ругаться. Словно не понимал, в каком положении он находится.
Печально.
Даже не замечать собственного состояния – печально.
Потом Нойтан перестал поддерживать себя даже в виде сотни мигающих красных и зеленых точечек. Постепенно он перестал мигать, потускнел и в конце концов исчез.
– …И какой был в этом смысл? Ты просто раздолбал монитор, и все, – холодно произнес Кодай Камиути.
– Хорошо, а что, по-твоему, имеет смысл?
– Хаа?..
Кодай Камиути разинул рот, как дебил.
– Аа, ну, пожалуй, что ничего, хех. В конце концов, все мы умрем рано или поздно.
Такого ответа я от него и ждал.
– Кодай Камиути. Представь себе, что есть человек, который не видит смысла ни в чем, кроме как убивать время.
– Чего это ты вдруг? И слушай, по-моему, ты сейчас забыл «-куна»?
Я продолжил, пропустив его слова мимо ушей.
– Как можно победить такого человека?
– Блин… ты вообще о чем? Да, пример этот – это про меня, да? Я так и понял! Ну раз так, думаю, выиграть у этого парня невозможно, э?
– Почему?
– Ну понимаешь, чтобы он проиграл, он для начала должен войти в один ринг с тобой, так? Если ты будешь кидаться чем попало в зрителей, это будет просто бессмысленное насилие и ничего больше.
Ясно. Да, он прав здесь.
– Понятно, – ответил я. – Значит, мне надо всего лишь заставить тебя понять, что ты уже в ринге.
У Кодая Камиути отвалилась челюсть.
Но он до сих пор не осознает. Он не осознает, что все мы в ринге, причем постоянно.
И сейчас он, вне всяких сомнений, проиграл, будучи приговорен к смерти.
Никакие левые отмазки вроде «не припоминаю, чтобы я дрался, значит, и не проиграл» не работают.
Но мне неохота заставлять его признать это здесь и сейчас. Я просто говорю что думаю.
– Ты сказал сейчас, что смысла нет ни в чем, верно?
– …Угу.
– Я не знаю точно, в чем есть смысл, а в чем нет. И поэтому я думаю так: я сам найду смысл. Я даже найду смысл в чьем-то пустом времяпрепровождении.
В «Игре бездельников» я нашел свою цель.
Думаю, это уже означает, что смысл есть.
Я нашел смысл в этой «шкатулке», в «Игре бездельников», которая исходно предполагалась бессмысленной.
Не означает ли это вот что?
…Я о т в е р г «И г р у б е з д е л ь н и к о в».
Кодай Камиути же сделать этого не мог, и потому он проигрывал и проигрывал, отворачиваясь от реальности, и он будет проигрывать и дальше, пока не рассыплется на кусочки, как Нойтан.
Но, как я уже сказал, объясню ему это не я.
Кодая Камиути победит Дайя Омине.
Тем не менее –
- [Кодай Камиути], смерть в результате [Смертельного удара]
> День 10, <D>, большая комната
Все же одна мысль продолжает меня глодать.
– Я бы справился лучше.
Пайки Юри-сан и остальных кончились, осталось всего два. Я отдал их Марии и Дайе, так что у меня еды больше нет.
Пора наконец начать действовать «настоящему Дайе».
Внезапно я подумал:
Дайя смог затеять свои тайные махинации лишь потому, что его очередь настала раньше моей. Если бы первым был я, сейчас я бы противостоял Кодаю Камиути.
Тогда мне не понадобилось бы выдержать столь тяжелую битву.
В лучшем случае нам даже вовсе не пришлось бы играть в «Битву за трон».
Юри-сан и Ирохе-сан не пришлось бы так страдать, и, уверен, не было бы нужды убивать Кодая Камиути.
Я размышляю об этом, разглядывая синие часы, которые Дайя вернул мне.
Но, думаю, Дайя желал этого ужасного исхода. Стало быть, он все-таки мой враг.
Но он не мог желать этого со всей искренностью. Он, может, и не знает об этом, но в глубине души он наверняка хотел увидеть исход, при котором все улыбаются.
– Вот что получается, когда воспринимаешь «шкатулку» как надежду!
