Девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять штук…
26
Девушка из другого мира
Падающий нередко увлекает за собой спасителя.[68]
— Эй, ты храпишь, как горный тролль! Думаешь, я от этого быстрее поправлюсь?
Я резко открыл глаза. Всю ночь я проспал, скрючившись и положив голову на подлокотник деревянного кресла. У меня ломило спину, было тяжело дышать, а ноги онемели.
Билли сидела в кровати. На ее белом как мел лице проступил легкий румянец, но волосы оставались седыми. Однако то, что к ней вернулась обычная наглость, показалось мне хорошим знаком.
— Как себя чувствуешь?
— Как старая развалина.
Она показала мне порозовевший язык.
— Принеси зеркало!
— Это плохая идея.
Но она не отставала. Пришлось сходить в ванную, снять со стены зеркало и принести.
В ужасе посмотрев на свое отражение, Билли запустила руку в волосы, разделила их на пряди, взъерошила и тщательно осмотрела корни, не понимая, как за одну ночь золотая шевелюра могла превратиться в старушечью седину.
— Как… как это произошло? — спросила она, вытирая скатившуюся по щеке слезу.
Я положил руку ей на плечо, тщетно подыскивая утешительные слова и не зная, как объяснить случившееся. В этот момент дверь распахнулась, и в палату вошли Мило и Мортимер Филипсон.
У доктора было озабоченное лицо, под мышкой он сжимал папку с бумагами. Он коротко поздоровался и некоторое время изучал цифры на небольшом экране в изножье кровати. Через несколько минут он наконец обратил на нас внимание и сообщил:
— Мисс, большая часть анализов готова.
В его взгляде читались одновременно возбуждение и недоумение. Он вынул из кармана белый маркер, разложил принесенную с собой небольшую прозрачную доску и написал несколько слов.
— Во-первых, черная субстанция, которая вышла из вас, — это типографские чернила. Мы нашли характерные следы пигментного красителя, полимеров, растворителя…
Он оборвал фразу и строго спросил:
— Вы хотели покончить с собой?
— Нет, конечно! — запротестовала девушка.
— Я задаю этот вопрос, потому что не вижу способа отрыгнуть это вещество, предварительно не проглотив его. Оно не вырабатывается человеческим организмом ни при каких заболеваниях.
— Что еще вы обнаружили? — спросил я.
Мортимер Филипсон протянул каждому из нас по листу бумаги с кучей цифр и терминов, которые я слышал в сериалах «Скорая помощь» и «Анатомия страсти», но понятия не имел, что они значат: гемограмма, ионограмма, мочевина, креатинин, гликемия, печеночные показатели, гемостаз…
Записывая на доске еще один термин, доктор сообщил:
— Как я и предполагал, у вас анемия, то есть очень низкий уровень гемоглобина, всего девяносто граммов на литр. Это объясняет бледность, слабость, головную боль, учащенное сердцебиение и головокружение.
— Анемия может быть симптомом другого заболевания? — спросил я.
— Чтобы выяснить это, надо сделать дополнительные анализы. Но сейчас меня больше волнует другое…
Рассматривая результаты анализа крови, даже я, человек, ничего не смыслящий в медицине, понял, что дело плохо.
— Кажется, уровень сахара низковат?
— Да, ноль целых одна десятая грамма на литр — это серьезная форма гипогликемии, неизвестная науке.
— Что значит «неизвестная науке»? — забеспокоилась Билли.
— Диагноз «гипогликемия» ставится при низком уровне сахара в крови. Когда мозг получает недостаточно глюкозы, человек испытывает слабость и головокружения, но ваши показатели не вписываются ни в какие нормы…
— Что это значит?
— Это значит, что в данную минуту вы должны быть мертвы или как минимум пребывать в глубокой коме.
Мы с Мило воскликнули в один голос:
— Не может быть!
Филипсон покачал головой:
— Мы три раза переделали анализы. Все это уже странно, но есть еще более загадочные вещи.
Он снова снял колпачок с белого маркера и заговорил, держа его в руке:
— Ночью в клинике дежурил интерн, который пишет диссертацию под моим руководством. Он решил провести спектроскопическое исследование. Это техника, позволяющая идентифицировать молекулы, измерив их массу и химическую струк…
— И что? — перебил я.
— Анализ выявил ненормальную для человека концентрацию углеводов. Проще говоря, мисс, мы обнаружили в вашей крови целлюлозу.
Написав на прозрачной доске слово «целлюлоза», доктор пояснил:
— Вы наверняка знаете, что целлюлоза является основным компонентом древесины. Кроме того, ее много в хлопке и бумаге.
Я не понимал, что это значит, пока он не задал вопрос:
— Представьте, что проглотили ватный тампон. Как думаете, что с ним произойдет?
— Ничего особенного. Выйдет естественным путем… — предположил Мило.
— Вы абсолютно правы. Человеческий организм не переваривает целлюлозу. Это отличает нас от коров, коз и прочих травоядных.
— Если я правильно понимаю, обычно человеческий организм не содержит целлюлозу, значит… — начала Билли.
— …значит, с биологической точки зрения вы не совсем человек. Такое ощущение, что какая-то ваша часть приобретает «растительные черты», — закончил за нее врач.
Доктор надолго замолчал, словно сам не мог поверить в сказанное.
В папке остался последний лист — результаты анализа волос.
— Мы обнаружили высокую концентрацию гидросульфата натрия и пероксида водорода, более известного как…
— …перекись водорода, — догадался я.
— Вообще-то, человеческий организм умеет вырабатывать это вещество. Оно тормозит синтез пигментов, придающих волосам цвет, поэтому с возрастом у нас появляется седина. Но обычно это происходит постепенно — ни разу не видел, чтобы двадцатишестилетняя женщина поседела за одну
