Вот я пришла, отец.КнязьЧур, чур меня!Русалочка Так ты меня боишься?Не верю я. Мне говорила мать,что ты силен, приветлив и отважен,что пересвищешь соловья в ночи,что лань лесную пеший перегонишь.В реке-Днепре она у нас царица;«Но, говорит, в русалку обратись,я всё люблю его, всё улыбаюсь,как в ночи прежние, когда бежала,платок забывши впопыхах, к немуза мельницу».Князь Да, этот голос милыймне памятен. И это всё безумье —и я погибну…Русалочка Ты погибнешь, еслине навестишь нас. Только человекбоится нежити и наважденья,а ты не человек. Ты наш, с тех поркак мать мою покинул и тоскуешь.На темном дне отчизну ты узнаешь,где жизнь течет, души не утруждая.Ты этого хотел. Дай руку. Видишь,луна скользит, как чешуя, а там…КнязьЕе глаза сквозь воду ясно светят,дрожащие ко мне струятся руки!Веди меня, мне страшно, дочь моя…(Исчезает в Днепре.)Русалки (поют)Всплываем, играеми пеним волну.На свадьбу речнуюзовем мы луну.Всё тише качаясь,туманный женихна дно опустилсяи вовсе затих.И вот осторожно,до самого дна,до лба голубогодоходит луна.И тихо смеется,склоняясь к нему,Царица-Русалкав своем терему.(Скрываются. Пушкин пожимает плечами.)<Февраль 1942>
392–398. СЕМЬ СТИХОТВОРЕНИЙ
1{*}Как над стихами силы средней эпиграф из Шенье,как луч последний, как последний зефир… comme un dernier…[14]Так над простором голым моих нелучших леткаким-то райским ореолом горит нерусский свет!19452{*}Целиком в мастерскую высокуювходит солнечный вечер ко мне:он как нотные знаки, как фокусник,он сирень на моем полотне.Ничего из работы не вышло,только пальцы в пастельной пыли.Смотрят с неба художники бывшие
