И где нисходят Апеннины, Средь Эдельвейсов Альп, где так свежа роса, В лимонных рощах Генуи и Пизы, Где поутру в прохладе темно-сизой Полдневный зной рождают небеса; Где над гандолами сияют, Пока гитары вдохновляют, Венецианские восходы; Где в Лидо темном, помнится, скользили И умирали на траве могилы Адриатические воды; Везде, где в безбрежности дали И сердце и очи устали Страдать вечно свежею точкой, Везде, куда скука хромая, Усталость с собою таская, Водила за новой звездой; Везде, где, свой взор устремляя На блеск неизвестного края, Следил я за тенью мечты, Везде, где и жизни не знал я, И прошлое снова видал я В лице человеческой лжи. Везде, где я смутно блуждал И в руки лицо опускал, Как женщина громко рыдая, Повсюду, где я, как овца, Терявшая шерсть у куста, Шел медленно, душу теряя, Везде, где хотел засыпать, Везде, где хотел умирать, Везде, где ждал нового дня, В пути мне встречался прохожий, Паломник весь в черном, похожий Как брат на меня. Кто ты, призрак, где слезы упали, Я повсюду встречаю тебя, Но твоей я не верю печали И что ты моя злая судьба: Слишком много в улыбке терпенья, Слишком жалости много в слезах. Пред тобой я люблю Провиденье Скорбь твоя, как сестра всех мучений, Схожа с дружбой в этих чертах. Ночью, грустный, когда мне не спится, Ты являешься, призрак, опять. Ветер бился в окне, будто птица; Я один был, склонясь на кровать. Это место лобзания знает, Оно знает безумства любви… Только женщина так забывает, Будто медленно жизнь разрывает и себя, и лоскутья свои… Я собрал что она мне писала, Я собрал все останки любви, — Это прошлое напоминало Однодневные клятвы свои. Я дрожащими брал их руками. Много счастья в святынях былых. Слезы сердца зарыты сердцами И уж завтра забыты очами, Лишь сегодня ронявшими их. Я в кусочек монашеской рясы Завернул что осталось от грез, Будет жить до последнего часа Только прядь этих темных волос. И как тот, кто, ныряя, пропал, Я терялся во всем, что забыто, И повсюду свой лот опускал, И вдали от людей я рыдал Над любовью навеки зарытой. Уж на кладе любимом хотел я Ставить черного воска печать, Я его отдавал, но не смел я Этой смерти бесцельной понять. Слабой женщины гордость напрасна, И безумна порою она. Отчего лгать душе так ужасно? Отчего ты рыдала так страшно, Если ты не любила меня?
