Стихотворения

Поведал ангел мне:
                           порочная жена
для ветренных утех покинула супруга,
и вскоре умер он, — жестокого недуга
недолгий, кроткий раб…
                                 Из-за морей она,
вину свою познав, тревожно возвратилась;
прощенья жаждала и только прах нашла…
Ночь беспросветная, печали ночь сошла.
Вдова бессонная рыдала и молилась,
томима памятью блистательных грехов,
и медленно брела по дому. Звон шагов,
скрип половиц гнилых в покоях одиноких —
всё было как упрек; и слезы без конца
лились и сердце жгли. Исчез с ее лица
румянец радостный. В ее мольбах глубоких,
в дрожанье сжатых рук смерть ранняя была.
Тускнели впалые, заплаканные очи, —
но скорбная душа ответа всё ждала.
Воистину она раскаялась в те ночи!
И это видел Бог, и Он меня призвал
и чудо совершить позволил:
                                    я из рая
спустился в некий сад, могилу отыскал,
как вихорь, пролетел над гробовым крестом,
и сила дивная, мне данная Творцом,
вдохнула снова жизнь в безо?бразное тело…
Земля растрескалась. Могила опустела.
Передо мной стоял недавний труп, — теперь —
широкоплечий муж; и я, взмахнув крылами:
«Иди!» — сказал ему, и твердыми шагами
он к дому подошел, раскрыл бесшумно дверь,
вошел, — как некогда, — высокий, тихий, стройный,
благословил ее, в чело поцеловал —
и вновь ушел во мрак с улыбкою спокойной.

VI. ВЛАСТИ

Чу! Крыльев шум… и слуги сатаны
рассеялись пред ангелами Власти.
И в нас самих, как бурей, сметены
виденья зла, виденья темной страсти.
Шум крыльев, клик… Летят они, трубя,
могучие, багряно-огневые.
Стремясь, гремят их песни грозовые.
Летят они, всё грешное губя.
Спускаются; неправых строго судят,
и перед ними падаем мы ниц.
Они блестят, как множество зарниц,
они трубят и души сонных будят.
Открыло им закон свой Божество —
Царь над царями грозно-величавый,
и в отблеске Его безмерной славы,
шумя, кружатся ангелы Его.

VII. НАЧАЛА

На чьем плече, как голубь, спит луна,
и чья ладонь — под облаком румяным?
Кем ставится стеклянная стена
перед волной, на берегу песчаном?

Гул наших струн, и жизни каждый вздох,
и бред земли — кто, кроме смертных, слышит?
Вот — ночь, вот — день; скажи, кто там колышет
кадило зорь? — Я вижу четырех:

на четырех цветных вершинах горных
они стоят, и ты не знаешь, чей
прекрасней лик, и тысячи очей
горят у них на крыльях нежно-черных.

Один — всю твердь, как чашу, поднимает;
отхлынуть тот велит волнам морским;
один — земле взывающей внимает;
тот — властвует над пламенем благим.

VIII. АРХАНГЕЛЫ^{*}

Поставь на правый путь. Сомнения развей.
Ночь давит над землей, и ночь в душе моей.
        Поставь на правый путь.

И страшно мне уснуть, и бодрствовать невмочь.
Небытия намек я чую в эту ночь.
        И страшно мне уснуть.

Я верю — ты придешь, наставник неземной,