Стихотворения

188. ХУДОЖНИК-НИЩИЙ

Нередко на углу, под серою стеной,
видал я нищего: безногий и больной,
он в красках выражал свой вымысел нехитрый.
Газетный лоскуток служил ему палитрой;
его дрожащая, багровая рука
писала тщательно цветы и облака
на плитах каменных. Вот кончил. Робким взглядом
прихожего зовет, сутулится, а рядом
мечтает о гроше зияющий картуз.

И вспомнил я свой дар, ненужных светлых муз,
недолговечные созвучья и виденья, —
когда на улице, средь гула и движенья
бесчувственных колес, не встретил я вчера
калеки моего… Да что! Как из ведра
бездонного, лил дождь, и каменные плиты
блестели холодно, и краски были смыты…

189–190. ОБЛАКА

I^{*}

На солнце зо?лотом сверкает дождь летучий,
озера в небесах синеют горячо,
и туча белая из-за лиловой тучи
        встает, как голое плечо.

Молчи, остановись… Роняют слезы рая
соцветья вешние, склонясь через плетень,
и на твоем лице играет их сырая,
        благоухающая тень.

Не двигайся, молчи. Тень эту голубую
я поцелуями любовно обогну.
Цветы колышутся… я счастлив. Я целую
        запечатленную весну.

<22 мая 1921>

II^{*}

Закатные люблю я облака:
над ровными, далекими лугами
они висят гроздистыми венками,
и даль горит, и молятся луга.

Я внемлю им. Душа моя строга,
овеяна безвестными веками:
с кудрявыми багряными богами
я рядом плыл в те вольные века.

Я облаком в вечерний чистый час
вставал, пылал, туманился и гас,
чтоб вспыхнуть вновь с зарею неминучей.

Я облетал всё зримое крутом,
блаженствовал и, помню, был влеком
жемчужной тенью, женственною тучей.

17 мая 1921; Берлин

191. ПИР{*}

Так лучезарна жизнь, и радостей так много.
От неба звездного чуть слышный веет звон:
бесчисленных гостей полны чертоги Бога;
          в один из них я приглашен.

Как нищий, я пришел; но дали мне у двери
одежды светлые, и распахнулся мир:
со стен расписанных глядят цветы и звери,
          и звучен многолюдный пир.

Сижу я и дивлюсь… По временам, бесшумно
дверь открывается в мерцающую тьму.
Порою хмурится сосед мой неразумный,
          а я — я радуюсь всему: