беременности Линор.
— Я счел, что, если тебе что-нибудь понадобится, ты сама свяжешься со мной.
— Как мило с твоей стороны!
— Значит, мы оба виноваты, — примирительно сказал Аллан, силясь непринужденно улыбнуться. — А что до слухов, об этом говорит половина Лондона. По крайней мере, та половина, что состоит в одном клубе с твоим отцом. Его похождения с этой маленькой дурочкой…
— Да как ты смеешь так говорить!
— О графе Монтекьюте? — Аллан горько рассмеялся и рывком поднялся из-за стола. — Да, ты аристократка до мозга костей, Линор. Даже теперь, когда все ваше состояние пошло по ветру из-за грязных махинаций твоего папеньки и его не менее грязных любовных делишек…
— В твоем изложении это звучит так… так пошло. — Линор тяжело вздохнула. — Хотя, может, ты и прав, это действительно пошлая история. Но тебе-то что до нее?
Серый, стальной взгляд Аллана был неподвижен.
— Ты — мать моего ребенка.
— Спасибо, что признаешь свое участие в этом.
Ее стиль поведения: я графиня, а ты мужлан, — и так будет всегда, — был просто невыносим. Аллан едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть гордячку из своего кабинета. Но он не мог так поступить. В конце концов, она носит его ребенка.
— Конечно, признаю. И не вижу в этом ничего дурного. Мы были женаты.
— На следующее утро наш брак был аннулирован. И вообще это была только игра.
О Боже, они же совершенно разные! Как два человека, не знавших друг о друге ничего, могли проявить в ту февральскую ночь столько страстной нежности, столько огня?..
— Ну хорошо, игра так игра. Назовем это иначе: ты была моей девчонкой на одну ночь.
— Попробуем найти еще какое-нибудь определение случившемуся. Например, «досадная ошибка» подходит больше.
— Как скажете, леди Монтекьют.
Несколько секунд они испепеляли друг друга взглядами, разделенные только письменным столом Аллана. Если бы не эта преграда, они, казалось, бросились бы друг на друга с кулаками.
Наконец Линор, шумно выдохнув, попыталась пойти на мировую.
— Ладно, забудем об этом. Дело в том, что мне больше просто не к кому обратиться за помощью.
Ну вот, наконец-то она сказала правду. Если бы у Линор было к кому обратиться, она никогда не пошла бы на поклон к человеку, которого презирает, то есть к нему, к Аллану. Он криво усмехнулся.
«Теперь, госпожа графиня, вы нуждаетесь во мне, — сказал он себе. — А раз так, то вам придется меня уговаривать».
Конечно, ему придется жениться на этой женщине по долгу чести. На аристократке без гроша, которая примет его предложение только потому, что деваться ей некуда. Другое дело, что есть еще третья заинтересованная сторона, и эта сторона ни в чем не виновата. Ребенок. Маленький беззащитный человечек, готовый появиться на свет из-за его, Аллана, оплошности. И он не бросит свое дитя, не поступит так, как когда-то поступил его собственный родитель.
Малышу нужен отец. Ему нужна полноценная семья.
Но хотя бы небольшой реванш Аллан собирался взять: он женится на этой гордячке не раньше, чем она его об этом попросит, нет, будет умолять. Сама сделает ему предложение, если уж на то пошло.
— Чего же ты хочешь от меня?
— Я хочу… работы.
— Замечательно! Ты приехала в Лондон, отыскала меня только ради того, чтобы получить работу. Ты, может быть, думаешь, что у меня тут бюро по найму?
— И еще, чтобы рассказать о ребенке, — торопливо перебила его Линор, кусая губы. — Мне показалось, что это не совсем правильно делать… по телефону.
«Ага, значит, помешали правила этикета»?
— Это все?
— Пройти полное обследование и выяснить, как протекает беременность.
Аллан в упор смотрел на нее. Он ждал. Ждал единственных решающих слов. Но Линор молчала.
— Этого не может быть.
Молодая женщина нахмурилась.
— Почему же? Что еще мне может быть нужно от тебя?
«Деньги. Золотое колечко на безымянный палец. Дом, банковский счет, уверенность в завтрашнем дне. Разве нет»?
Если бы он только мог указать ей на дверь… Но Аллан не хотел походить на своего отца, поэтому выбора у него не было.
Он снова взглянул ей в глаза.
— Это правда?
Линор только кивнула.
«Хотите поиграть со мною, леди? Пожалуйста. Только играть мы будем все-таки по моим правилам».
— Я согласен. Я возьму тебя на работу. В числе прочего будешь устраивать торжественные встречи, принимать клиентов и распоряжаться крупными суммами денег. Гарантированная зарплата, автомобиль и бесплатная медицинская помощь в случае надобности.
— Звучит просто замечательно. — Глаза Линор радостно блеснули. — А что это за должность?
— Моей жены.
3
«Жены?! Он что, сделал ей предложение? На самом деле?»
Губы Линор моментально пересохли, рот приоткрылся. Не может быть, чтобы Аллан говорил серьезно… Но особое выражение его светлых глаз яснее слов сказало ей, что он не шутит.
О Господи, да четыре месяца назад она отдала бы все, что угодно, за подобные слова. За предложение руки и сердца, исходящее из его уст. Четыре месяца назад она ответила бы «да», не раздумывая.
Но теперь все было иначе.
С появлением ребенка приходит ответственность, и прежде всего моральная. Линор никогда не планировала быть матерью-одиночкой, но теперь само знание, что внутри нее растет крохотный человечек, сделало ее другим человеком. Она хотела стать такой матерью, которой сын или дочка смогут гордиться. А не слабой женщиной, которой нужно опираться на мужское плечо.
— Нет.
Ее ответ был тихим, но четким. Тем не менее Аллан недоуменно поднял брови.
— Что ты сказала?
— Я сказала «нет». Я отказываюсь выйти за тебя замуж.
— Ты отказываешься? — Глаза его расширились от изумления, и Линор на секунду даже стало смешно: такой большой мальчик, а не понимает простого слова «нет».
— Именно так. Слово «нет» всегда означает отказ. Неужели тебе не объяснили этого в детстве?
Смятение, плеснувшееся в его взгляде, было бальзамом на ее раны. Она унизила-таки этого человека. Ничего, тремя минутами раньше он унизил ее. Теперь они квиты.
Мысль, что она нарочно забеременела от него, заставила Линор кипеть от ярости. Она ненавидела Аллана за эти слова. Она ненавидела его и за взгляд — холодный, изучающий. Но больше всего за то, что больше ей не к кому было обратиться.
— Но почему ты отказываешься?
С чего начать? Как объяснить, если она и сама до конца не разобралась в себе?
